Ей было шесть лет, когда я впервые встретил её на пляже, рядом с тем местом, где живу. Я прихожу к тому месту всякий раз, когда мой мир начинает рушиться. Она строила песочный замок или что-то в этом роде и взглянула на меня своими глазами, голубыми, как море.

– Привет, – сказала она. Я ответил кивком, не в настроении обращать внимание на маленького ребёнка.

– Я строю, – сказала она.

– Я вижу. А что это? – спросил я безо всякого интереса.

– Ну, я не знаю, мне просто нравится чувствовать песок.

Хорошо звучит, подумал я и разулся. Мимо пролетел кулик.

– Это радость, – сказала девочка.

– Это что?

– Это радость. Моя мама говорит, что кулики прилетают, чтобы принести нам радость.

Птица полетела дальше вдоль пляжа. "До свидания, радость", – пробормотал я сам себе, – "привет, страдания," – и повернулся, чтобы уйти. Я был подавлен; в моей жизни все шло наперекосяк.

– Как тебя зовут? – не сдавалась она.

– Роберт, – ответил я. – Роберт Петерсон.

– А я Вэнди... Мне шесть лет.

– Привет, Вэнди.

Она хихикнула.

– Ты смешной.

Несмотря на свою мрачность, я тоже засмеялся и пошёл дальше. Её задорный смех последовал за мной. – Приходи опять, мистер Петерсон, – крикнула она. – У нас будет ещё один счастливый день!

Последующие дни и недели были посвящены другим: группа неуправляемых бойскаутов, деловые встречи, больная мать. Тем утром, когда я заканчивал мыть посуду, сияло солнце. "Мне нужен кулик," – сказал я себе, одевая куртку. Вечно меняющийся бальзам морского берега ожидал меня. Ветер был прохладным, но я шёл вперёд, пытаясь обрести спокойствие, в котором я так нуждался. Я забыл о девочке и вздрогнул, когда она внезапно появилась.

– Привет, м-р П., – сказала она. – Хочешь, поиграем?

– Во что, например? – спросил я с чувством недовольства.

– Я не знаю. Во что ты хочешь.

– Как насчёт шарад? – спросил я саркастично.

Она опять звонко рассмеялась.

– Я не знаю что это.

– Тогда давай просто погуляем. – Присмотревшись к ней, я заметил деликатную тонкость её лица. – Где ты живёшь? – спросил я.

– Вон там. – Она указала на ряд летних коттеджей.

– Странно, – подумал я. – Зимой?

– В какую школу ты ходишь?

– Я не хожу в школу. Моя мама говорит, что мы в отпуске.

Она болтала все время, пока мы шли по пляжу, как это делают все маленькие девчонки, но мои мысли были далеко. Когда я уходил, Вэнди сказала, что это был счастливый день. Чувствуя себя на удивление хорошо, я улыбнулся ей и согласился.

Через три недели я помчался на свой пляж почти в состоянии паники. У меня не было никакого настроения даже поприветствовать Вэнди. Мне показалось, что на крыльце я увидел её мать и почувствовал, что хочу потребовать, чтобы она держала своего ребёнка дома.

– Слушай, если ты не против, – сказал я резко, когда Вэнди догнала меня. – Я лучше побуду сегодня один. Мне показалось, что она была необычно бледна и прерывисто дышала.

– Почему ты хочешь побыть один? – спросила она.

Я повернулся к ней и закричал:

– Потому что моя мать умерла! – и подумал, "Боже мой, зачем я говорю все это маленькому ребёнку? "

– Ой, ну тогда это плохой день, – сказала она.

– Да, – сказал я, – и вчера и позавчера, и... – ох, уходи!

– Больно было? – поинтересовалась она.

– Что больно? – я был раздражён из-за неё, из-за самого себя.

– Когда она умерла?

– Конечно, больно! – отрезал я, не понимая, погрузившись в свои мысли. Я побрёл дальше.

В следующий раз, когда я пришел на пляж через месяц или больше, её там не было. Чувствуя себя виноватым, пристыжённым и признавшись себе, что я по ней соскучился, я подошёл к коттеджу и постучал в дверь. Дверь открыла молодая женщина с волосами цвета меда. Она выглядела изможденной.

– Здравствуйте, – сказал я. – Я – Роберт Петерсон. Я скучал по вашей маленькой девочке. А где она?

– О да, конечно, м-р Петерсон, пожалуйста, входите. Вэнди так много говорила о вас. Боюсь, что она беспокоила вас. Если она была вам в тягость, пожалуйста, примите мои извинения.

– Не за что. Она очаровательный ребёнок, – сказал я, вдруг осознав, что действительно так думаю.

– Где она?

– Вэнди умерла на прошлой неделе, м-р Петерсон. У неё была лейкемия. Наверное, она вам этого не рассказывала. Поражённый услышанным, я схватился за стул. Стало трудно дышать.

– Она любила пляж и просила разрешения пойти туда. Мы не могли сказать нет. Казалось, ей было там лучше и у неё было много, как она говорила, счастливых дней. Но последние несколько недель её состояние резко ухудшалось... – Её голос задрожал. – Она оставила что-то для вас... Если только я смогу это найти. Вы не могли бы подождать минутку?

Я тупо кивнул, пытаясь найти слова для этой милой молодой женщины. Она протянула мне запачканный конверт, где большими детскими буквами было выведено "М-ру П." Внутри была картинка, нарисованная яркими мелками – жёлтый пляж, голубое небо и коричневая птица. Внизу было аккуратно написано: ЭТО КУЛИК, ЧТОБЫ ПРИНОСИТЬ ВАМ РАДОСТЬ. Слёзы застлали мои глаза, и сердце, которое почти забыло, как любить, распахнулось настежь. Я обнял маму Вэнди.

– Простите, простите, простите... – бормотал я снова и снова, и мы плакали вместе.

Бесценная маленькая картинка теперь помещена в рамку и висит в моём кабинете. Шесть слов – одно на каждый год её жизни, – которые говорят мне о гармонии, смелости и самоотверженной любви. Подарок от ребёнка с глазами цвета моря и песочными волосами, который научил меня дару любви.