Гончар и глина

Гончар и глина Город на Востоке – это огромное пространство, ограниченное стенами, настоящий улей. Улочки обязательно должны быть тесными для того, чтобы создавать тень, без которой – бездолье. Не помешал бы в доме и высокий потолок. При нём горячий воздух поднимается вверх, а внизу обитает прохлада. Но дом, в котором тебе в голову не упирается балка, стоит намного дороже. У всех небогатых людей дома тесноватые и низенькие. В них можно ночевать, но проблемно жить, разве что рядом с домом. Там же и ремеслом заниматься. Недалеко от жилища стоит навес, под которым обретаются и жестянщик, и сапожник, и продавец халвы. За спиной у них – жёны, никогда не показывающие своих лиц. А мужчины тюкают молоточками, бряцают и шумят прочими инструментами, ведут неспешную беседу, напевая под нос усыпляющую мелодию. Плюс к этому – уличная пыль поднимается от визжания, барахтанья и галдежа детей, где-то вдали бубен благодарно откликается на перебор быстрых пальцев, и осёл нет-нет, да и выразит своё недовольство от постоянного понукания. Так приходит вечер, за ним – ночь, а потом – следующий день. Вот так, на протяжении веков, люди работали, ели, спали, искали незатейливых развлечений. И всё это – в одном и том же изученном, оживлённом и закрытом пространстве, за привычными стенами.

А как они отдыхали, выдайся им праздничный день? Так же, как и мы, хоть тогда и в помине не было ни ночных клубов, ни игровых приставок. Для взрослого и битого жизнью человека нет лучшего развлечения, чем наблюдать за огнём костра, бегущей водой или работой мастера. И когда ты погружён в размышления, а рядом с тобой чьи-то проворные руки обрабатывают кожу, дерево или глину, то неясные мысли появляются в твоей голове, и непонятно, откуда они пришли: от тебя или от этих рук, ловко делающих своё дело. По этим мастерским любил хаживать, размышляя, поэт, астроном и певец по имени Омар Хайям. Его стихи рассказывают о мыслях, блуждающих среди ремесленных станков. Он частенько думал о том, что все мы смертны. При этом Омар вспоминал, что человек сотворён Господом из праха земного, а именно – из глины. И значит Бог – гончар. Причём самый лучший, потому что никому из Его коллег ещё ни разу не удавалось оживить своё творение. Поэтому Хайям часто обращал внимание на работу горшечников, думая о поколениях, канувших в небытие, о своей грядущей смерти и о том, беспристрастен ли сотворённый Всевышним мир, или в нём присутствует некая ошибка. Каверзные вопросы. А перед его глазами мяли глину гончары, топча ногами и немилосердно лупцуя её кулаком, со звонким шлёпаньем ложа на круг. Затем этот круг начинал крутиться, подобно звёздному небу, за которым из окон обсерватории наблюдал Омар. После этого сами собой рождались слова:

Те гончары, что глину мнут стопами,
Хоть раз бы призадумались мозгами –
Не принялись бы мять. Ведь глина – тлен отцов.
Чревато так вести себя с отцами.

Горшечники знали, что он - оригинал. Были наслышаны о том, что муллы считают Хайяма свободомыслящим, и что общаться с ним небезопасно. Не секретом было и то, что султаны Исфахана, Бухары и Самарканда считали его почётным гостем. Но всё же иметь с ним дело – опасно, да и работе это может повредить. Так размышляли гончары, не отводя глаз от вертящегося круга. А поэт - звездочёт уходил так же, как и пришёл – без слов, пиная ногами камешки и складывая в уме новые строки:

Эти камни в грязи под стопами у нас
Были раньше зрачками заманчивых глаз…

Так же, как и Хайям, пивший с гончарами чай в одиннадцатом веке от Рождества Христова, к ним в Бухару наведывался и живший гораздо раньше пророк Иеремия. Приходил, правда, не отдохнуть, а по велению Господнему.

Иеремия не был рифмоплётом и астрономом, он был пророком. Он ходил по улочкам города, пропитанный болью знания о грядущем - о том, что от Иерусалима не останется ничего. Подобные мысли совсем не прибавляют вкуса к жизни. Иеремия смотрел, как струится дым из домашних очагов, которые вскоре станут холодными; как азартно спорят соседки о вещах, абсолютно не важных в плане того, что с ними очень скоро произойдёт. Пророк думал об этом, наблюдая за работой горшечника.

«И сосуд, который гончар вылепил из глины, разрушился в руке его; и он опять сделал из него следующий сосуд – такой, какой ему вздумалось сделать». И пока опытный мастер привычно отвоевал у глины то, чего хотел, придав ей необходимую форму, Иеремии пришло слово от Господа, слышное и понятное ему, но не горшечнику: «Что стоит Мне поступить с вами, дети Израиля, подобно этому гончару? Как глина в руках горшечника, так и вы в Моей руке. Временами Я намереваюсь искоренить, погубить и сокрушить некое царство и народ; но если люди, на которых Я это сказал, отвернутся от злых дел своих, Я отложу то зло, которое замыслил им сделать».

Иеремия всё чётко уяснил и доходчиво всем рассказал об услышанном. Но люди не захотели ничего понимать, и вскоре Иерусалим превратился в груду камней. Безымянный гончар, из рук которого пророк принимал готовые сосуды, видимо, направился в Вавилон в числе других пленных, чтобы и там заниматься своим ремеслом. А возможно, и сложил голову при осаде. Но слова предзнаменования остались. Для чего? Что мы должны понять? Что мы – глина, всего лишь глина, говорящая и размышляющая, и «бедствие тому, кто спорит с Создателем своим, горшочек из горшков земных!»

Но вот, мы углубляемся в полемику, пререкаясь с Господом. Нельзя сказать, что мы недовольны жизнью – это выглядело бы ерундовым бунтом. Мы частенько выражаем недовольство всем устройством мира, и берёмся его «исправить». Это подобно тому, как если бы кастрюля стала вырываться из рук хозяйки, ведя с ней дебаты о приготовлении борща. Люди говорят: «Что Ты наделал?», - и воображают, что могут дать Богу дельный совет о том, как лучше управлять миром. Откуда это взялось? Думается, мы просто не замечали, как в действительности работает гончар. Быть может, кузнец и горшечник смогут научить нас чему-то такому, чего не даст ни школа, ни телевизор, ни интернет?

Можно пройтись по улицам больших и малых городов, так и не найдя гончарной мастерской. На неё набрести почти невозможно. Часовая мастерская – за углом, пиццерия – через квартал. Без особого труда попадаются на глаза красивый тренажёрный зал, пахучая парикмахерская и вонючая табачная лавка. А вотчины горшечника – нет. При этом тревожной ноткой начинают звучать мысли Хайяма, да и беспокойство Иеремии о судьбе народа тоже всплывает в памяти. Мы – глина: и Украина, и Россия, и Китай, и Америка. Гордиться не надо. Никому. Нужно смиряться, работать и каяться – каждый день. Слава от Господа к труженику придёт – куда она денется? А зазнайка рискует запросто превратиться из сосуда для молока в сосуд для помоев.

А вчера я видал, как вращается круг,
Как бесстрастно, не вспомнив чинов и заслуг,
Лепит блюдо гончар из голов и из рук,
Из бессмертных царей и паршивых пьянчуг.



Адрес заметки: http://intherain.ru/zm/post_1410979519.html
Ваш комментарий к статье:



cod


Примечание:
Обязательные для заполнения поля помечены карандашом
email при указании не будет опубликован.
Адреса с http:// преобразуются в ссылки автоматически
Теги запрещены

Рейтинг популярности - на эти заметки чаще всего ссылаются:

E-mail подписка: