Хочется, но не получается писать о деревне, о её неповторимых запахах и звуках, о земле, из которой мы созданы, и в которую однажды вернёмся. В городах встречаются заброшенные дома, без крыши и с пустыми глазницами окон. На балконах этих осиротевших построек иногда растут неизвестно откуда появившиеся деревца. Городской житель подобен этому дереву, нашедшему пристанище на балконе. Дерево, не дающее плодов. В зимнее время его корой не полакомится заяц, летом его ветвей не обживут птицы. Петь песни и разговаривать он имеет возможность только о том, что видит, - об автомобилях, заводских трубах, о ночных проспектах, украшенных вереницами электрических огней.

Молчание – это заслуга. Нам не дано молчать, говорить мы вынуждены, пусть даже ни о чём. Что ж, пришла очередь поговорить о тебе, пёстрый каменный фантом.

Как театр начинается с гардероба, так и город берёт начало с вокзала – железнодорожного, морского или воздушного. С самого порога город недвусмысленно даёт понять, что он весь в движении. Деревня прикрепилась к полям, рекам и могилам предков. Она выразительна и нетороплива. Город в беготне. Его заполоняют люди, сорвавшиеся с места, куда-то стремящиеся и кого-то оставившие. В их головах мелькают химеры – воспоминания о прошлом, грёзы о будущем. Город не живёт настоящим, особенно на вокзале.

Казённый женский голос невнятно объявляет о прибытии, посадке и отправлении. Этот голос холоден и бессердечен, как рок судьбы. Ему нет дела до твоих переживаний и слёз. Если ты провожаешь человека навсегда – лучше прикрой уши. Как приглашение на эшафот, прозвучит команда об отправлении состава, и поезд, подобно греческому Аиду, заберёт того, кому ты на прощание машешь рукой. Поезду никого не жаль – он железный. Город не терпит сентиментальностей, тут ничего не попишешь – придётся привыкать. Он наполнен массами людей, которым ни до кого нет дела, толпами, не подозревающими о твоём существовании.

Расстояния мегаполиса – не для слабых мышц. Горожанину необходим транспорт. Это каждодневное близкое соседство с сотнями различных людей, эти вынужденные прижимания друг к дружке в душном автобусе, эти утомительные ожидания на троллейбусных остановках ещё ждут своей смысловой оценки. Даже если есть свой автомобиль, это не избавляет от пробок, проблем с парковками и т.п.

Третью часть жизни человек спит. Оставшееся время уходит на заработок насущного хлеба и того, что к нему прилагается. Полученные деньги обыватель меняет на продукты, готовит из них завтрак, обед или ужин, затем моет посуду. Помимо этого, горожанин несколько часов в день тратит на преодоление пространства между домом и магазином, или домом и работой. Очень духовная жизнь, не правда ли? Но выбор невелик. Кровь должна курсировать по жилам, вода призвана совершать природный круговорот, а городской житель обязан бегать и суетиться. Положение вещей можно изменить, лишь научившись размышлять о чём-то плодотворном.

Пусть рога троллейбуса высекают электрические разряды из застывших сверху металлических ручейков, пусть несётся с оглушительным грохотом битком набитый скоростной трамвай, пусть нервный пассажир ругается с грубоватым водителем маршрутки. Мы будем стараться сохранить то непреходящее, что в нас осталось, читая про себя отрывки бессмертных текстов, повторяя короткие и спасительные молитвы. Постараемся? Конечно. Иначе будущее придёт крайне невесёлое.

В городе часто встречается нечто, говорящее тебе при каждом удобном случае: «Ты – букашка». Но попадаются и места, угодливо шепчущие на ухо: «Ты – принц. Чего изволите, Ваше Высочество? Будет исполнено». Где же эти оазисы, спросите вы? Вспомним о ресторанах. Их воплотили в жизнь мещане, желающие хоть немного побыть королём после того, как головы последних правителей скатились с плахи. Вам мило улыбаются официантки, услужливо бегая возле столика. Играет плавный джаз, на кухне для вас колдуют повара. Вы никуда не торопитесь, вкушая пищу и горячительные напитки пропорционально содержимому портмоне. Лишь когда вы, явно перебрав, чувствуете себя «августейшей особой», бритоголовый охранник деликатно, а иногда не очень, опустит вас на грешную землю.

Любой дорогой бутик немного смахивает на ресторан. Там тоже можно ощутить себя привередливой драгоценностью, перед которой рассыпаются в любезностях, раскладывая товары.

Но ресторан и магазин – это не троллейбус, и денег для них нужно намного больше. Собственно говоря, от вашей платёжеспособности и зависит то, как часто вы сможете примерить шапку Мономаха.

В прошлом некто из римских императоров ввёл дополнительный налог на уборные. На замечание сына о том, что эти деньги будут плохо пахнуть, он ответил фразой, которая так и не канула в лету. Может, деньги и не пахнут. Возможно, они издают только звон и шуршание. Но в городскую атмосферу они привнесли чуть уловимый штрих, который, однако, чувствуют даже те, кто не способен отличить запах недорогих духов от «Шанель». Воздух городских улиц и кварталов пахнет деньгами, и уже затем выхлопными газами, распылителями, заводскими «ароматами» и свежими чебуреками.

В деревне не так уж сложно прожить, не имея денег. Усердному человеку земля не даст умереть с голоду, но и состоятельным вряд ли сделает. Куры несут яйца, коза или корова дают молоко, дерево наклонит ветвь со свежими плодами. Здесь деньги пригодятся для приобретения того, что не вырастет из земли – горючее, спички, сахар, соль, лекарства. Город не позволит жить без денег. Даже дорога на погост без наличности городом перекрыта. Поэтому горожане обеспокоены заработками и лучше крестьян разбираются в математике.

Городской обыватель иногда не может отличить лютик от бальзамина. Но он знает много заморских слов, таких как дефолт, инфляция или демпинг. Жонглирование этими словами в разговоре помогает горожанину относиться к себе с некоторым уважением. С экрана телевизора, с газетной полосы на него смотрят люди, сколотившие или укравшие огромные состояния, и у мещанина рождается тайная мечта войти в их закрытый круг или хоть немного быть на них похожим. Это его идея фикс, далёкая жар-птица.

Набравшись ума в пору капитализма, житель города твёрдо уяснил: чтобы разбогатеть, нужно много денег, и их надо либо где-то найти, либо украсть. В крайнем случае – сделать из воздуха. В городе банкноты из смеси, которой мы дышим, делают почти на каждом шагу. «Положу червонец – сорву миллион», - думает обитатель дома неподалёку от казино, спуская за ночь всю зарплату в неравной борьбе с игральным автоматом. Увы, подобные мысли гнездятся в головах многих горожан, оттого они и не чувствуют себя счастливыми.

Город породил ещё достаточно людей, характерных лишь для своей черты, которых редко можно встретить в деревенской местности. К примеру, профессора и генералы. Но они не составляют ярко выраженной группы. Гораздо приметнее такие жители города, как проститутки и чиновники. Первые вызывающе мозолят глаза. Вторых можно сравнить с бойцами невидимого фронта. Это серые грызуны, сдвигающие немалые горы, знатоки всевозможных законов и герои канцелярского труда, от которых зависит жизнь простого человека. Чиновник тоже рождён женщиной, вскормлен её грудью, он способен радоваться и грустить. Но на работе он облачается в недоступное величие.

Как мы могли забыть о женщинах? Нынешний мир не воспринимает монашества. Монахов уже не гонят, но теперь над ними просто смеются. Зато мир отлично понимает антипод монашества. Проституция и порнография – это антипод монашества. Монахиня стремиться преобразить женский пол, ощущая изнурительную борьбу животного и ангела внутри себя.

Путана, зарабатывающая телом, тоже принадлежит к женскому полу, который она нещадно эксплуатирует. Денег и роскоши ох как хочется, а работать неохота. Да и зачем напрягаться, если ей заплатят именно за то, что она – женщина? Монашество и проституция – плюс и минус женского естества. А посередине находится обычная мама, жена и хозяйка.

Вообще, разговор о женщинах деликатен и опасен, как бритва. Жаль только, что с годами становится меньше как монахинь, так и обычных женщин – жён, матерей и хороших хранительниц семейных очагов. Вызывает некоторую тревогу и тот факт, что нравы «бабочек» и «массажисток» распространяются среди нормальных женщин, как губительный вирус.

В женском сознании что-то дало трещину и сошло с основания, а женщине, с её нелогичной душой, невозможно ничего объяснить словами. Она села в сани и покатилась вниз. В одежде, речи, образе мыслей и методах проведения досуга произошли кардинальные изменения. Ощутимо расширился круг того, что женщина может себе позволить, и чего ей впоследствии не придётся стыдиться. Шторм сорвал корабль с якорей, и унёс в бушующий океан. Люди, родившиеся в двадцать первом веке, какими вы будете?

Некоторые родились в городе и в нём же умерли, так и не увидев купающегося в речной воде рассветного солнца. Они не замечали, как сереет небо, и как мягкая ладонь утра сметает с неба гаснущие звёзды. Горы, леса, журчащие ручьи и грохочущие реки, тысячи запахов и миллионы звуков обитают за чертой города и ждут прикосновения человека. А горожанин с умилением смотрит, как побелела сорочка, выстиранная новомодным порошком.

Большинство наших проблем – в нашем сознании. Человек ценен и могуч благодаря разуму. У животных крепче мускулы, острее зрение, тоньше слух. Но слабый детёныш, появляющийся на свет Божий голым и многие годы остающийся беззащитным, - умён. Мощный разум – наше достоинство, первое и последнее. Если в глаза попадает песок, они перестают видеть. Если замусорить разум, жизнь начинает терять смысл. Город – это сервисный центр по перекройке человеческого ума. Здесь выметают из сознания оставшиеся крохи здравого смысла и святых чувств. Здесь в мирные окна наших глаз лезут глянцевые воры из журналов и кино. Здесь шепчут и напевают слова, от которых воротит.

Но в каждом океане есть берег спасения. К больным африканским обезьянкам спешил на помощь добрый Айболит. И город не смог бы жить, если бы в нём не находилось чего-то такого… Светлого? Да. Чистого? Безусловно. Вкусного? Несомненно. Доброго? Конечно. А где оно? Хороший вопрос. Поищем, так найдём.

Когда со всех сторон слышны голоса, призывающие к всеобщему равенству, в этом сумасшедшем мире один источник любви обязан сохранить иерархию. Источник этот – семья. Тем более, что неравенство установлено Богом.

Сообщество людей устроено довольно сложно. И всякая замысловатая структура, чтобы быть эффективной и плодотворной, внутри должна быть сцеплена конструкцией взаимной подчинённости и отношений между частями. Это и называется иерархией.

Древние греки называли это слово «неприкосновенной властью». Армия с её внутренней атмосферой, званиями и беспрекословным выполнением приказов иерархична. Тем же воздухом дышит власть, призванная наказывать и поощрять, принимать законы и, само собой, внедрять их в жизнь. На иерархии стоит любой магазинчик, с толстым директором, сутуловатым бухгалтером, краснощёкими продавщицами и пожилым сторожем. Демократия крайне неуместна как на корабле, так и в средней школе.

С детских лет мы взяты в колечко видимыми отметинами власти, мы спотыкаемся о них на каждом шагу. Таблички с регалиями на дверях кабинетов в придачу с надменными секретаршами, огромное количество подписей и печатей на заявлениях и документах строгой отчётности. Вся человеческая бытность пропитана неравенством и, лишь благодаря ему, общество людей продолжает существовать, не погружаясь в сумятицу и бесконечную войну. Иерархия просто необходима, и её отсутствие имеет плачевные последствия: как правило, после анархии к власти приходит диктатура. Потерявшие силы и ничего не понимающие от отсутствия власти, люди готовы проголосовать за любого проходимца и самодура, потому что власть придумана Богом, а безвластие ведёт в бездну.

Витая по цехам завода, спускаясь из капитанской рубки в трюм корабля, а затем, перелетев через океан в суматоху офисов, иерархия и принцип главенства должны посетить и семью. Самое любимое Господом содружество – семья, выглядело бы весьма странно, будь оно вручено произволу случая или сказочному равенству. Без сомнения, и семья имеет свой табель о рангах.

Каждому мужу глава – Господь, любой жене глава – муж. Утверждение апостола Павла вертикально, подобно стволу таёжного кедра. Конечно, у дерева со временем появятся прекрасные горизонтальные ветви – дети. Хочется верить, что они украсят древо, направившись потом в разные края. Но главное – надёжные корни и массивный ствол, растущий снизу вверх. Жена покорна мужу, муж смирён перед Христом. Это – нормально и замечательно на фоне, увы, карликовых деревьев множества браков.

Прочность цепи измеряется надёжностью её слабого звена. Высший по значению элемент цепи – Христос. Он – Могучий Лев и Жизнь. Но в Него можно не верить! Вот поэтому часто верхнее звено даёт трещину без своей вины. Муж не чтит Господа, забыв о Его приоритетах. Как может жена подчиняться такому мужу? Да и отцом его назвать язык не повернётся. Родителем окрестить можно, потому что он родил детей, кормит их и наказывает за шалости. Но отцом можно стать лишь тогда, когда признаешь над своей головой Отца. Классическая литература выдала примечательную реплику: «Какой же я генерал, если нет Бога?» Такой была реакция толковых людей прошлых столетий на проповеди атеизма. Что доброго и благородного может остаться среди людей, если Родник, который всё это даёт, скрылся в земле?

Бремя мира покоится на мужских плечах. И если под этой тяжестью мужские плечи дают слабину, общество сползает, рискуя упасть. Пусть ревут от огорчения феминистки и защитники равенства. Равноправия в мире не существует, но имеется узаконенное разделение обязанностей. Муж должен познакомиться с Господом и стать во главе человеческой части цепочки. Тогда он станет для супруги «первым после Бога», и она с радостью будет его слушаться.

Этот сценарий заковырист, но не для настоящей женщины. Замысловат он именно для мужчины. Тут многое зависит от воспитания. Стать мужчиной не позволяет юбка жалостливой мамаши, из-под которой, путаясь в подоле, выползают хлюпики и эгоисты. Думается, пришло время взвыть от досады не только вольнодумцам и феминисткам, но и мамулям, пестующим единственного сыночка на горе его будущей жене и всему роду людскому. Из нежной перины такого воспитания вырастает бесхарактерный недотрога, за спиной которого не найдут убежища ни жена, ни дети.

Майор спрячется в кусты – его место на передовой займёт лейтенант или сержант. Смалодушничает мужик – на его место встанет горемычная баба. Потянет бизнес, если фортуна улыбнётся. Но в большинстве случаев – в железнодорожное депо или на вредное производство.

Мораль прозрачна – нужно воспитывать сильных, выдержанных и надёжных мужчин. Иначе их кругозор будет ограничен лишь футболом с бутылкой пива, новой версией компьютерной игры, любимым диваном и «бородатыми» анекдотами о том, что пониже пояса. Более всех эту «египетскую казнь» почувствуют на себе женщины. Им некому будет покоряться, не за кем укрыться, в общем, им некуда будет деваться. Думается, на людях они станут куражиться, изображая блаженство от суверенитета. Но о том, что женщины эти по-настоящему несчастны, будут знать трое – лучшая подруга, священник и мокрая подушка. Мужчины хоть и сволочи, но сволочи более независимые. Мужчина без женщины – человек без ребра. Женщина без мужчины – одинокое ребро без человека. Прочувствуйте разницу.

Хорошо бы научиться растить своих мальчишек так, как воспитывали молодых принцев, подготавливая их к нелёгким взрослым делам. И девчонки, став жёнами, не будут состязаться с мужьями за первенство в семье, а добровольно встанут под их защиту и опеку, помогая им стать главой. Но львиная доля ответственности на самих мужчинах. Они – отражение Христа в семье, и при порочной жизни они же – образ лукавого.

Жизненные ситуации, конечно, бывают разные, и всё вышеизложенное касается нас только в общих чертах. Что же дальше? Дальше нужно крепко думать, иногда прилагать усилия, изредка – пускать слезу от неудачи. Апостол Павел неправильной интонации не даст. Вот и надо стараться петь по заданной мелодии.

Человек помышляет, а Бог владеет. Люди творят нечто хорошее, а потом в страхе отнекиваются от людоеда, который вышел из их рук. Или разваливают всё до основания, а в результате получается площадка для будущего проекта.

Короче, человек никогда не получает желаемого. Что удивительно, ещё реже человек понимает то, чего он по жизни хочет.

Так появляются праздники. Цель их одна – они появляются, и через определенный промежуток времени постепенно исчезают. Женщины наши – постоянное торжество.

Где воспоминания о «демонстрации домохозяек»? Где общее избирательное право? Где желание и попытка превратить женщину в друга и товарища, и где импульс этого «друга» о том, чтобы на него не смотрели, как на вынужденного собрата, а как на партнёра, которому иногда можно пожать руку и по-мужски похлопать по плечу.

Вся эта ахинея испарилась, и осталась лишь мечта женщины быть женщиной, при согласии мужчины почаще признавать за ней это безусловное право.

У нас, в стране победившего, но вдруг внезапно развалившегося социализма, женщина просто хочет быть женщиной. Она не жаждет ни лопаты, ни мартеновской печи, ни космических полётов, ни бухгалтерских отчётов.

Она хочет подарков, признаний в любви, наивной правды о том, что она самая красивая, о том, что она в состоянии украсить пещеру цветами признательности и дождаться господина вечером трезвого, и не с пустыми руками.

Давайте временами разглаживать скукоженное морщинами забот лицо, и расплываться в доброжелательных улыбках.

Но во всех жизненных фактах присутствует некая метафизика, есть возможность поймать высокий смысл, и получить серьёзный урок. Говоря о почитании женщин, можно смело наплевать на один день социального ажиотажа, и вспомнить о бархате человеческих отношений, и о таком подзабытом понятии, как рыцарство.

Вот именно, о рыцарстве, которого нам не хватает.

Рыцарство – это воинское бесстрашие, приравненное к благородству, это способность почитать врага, это отказ от войны ради войны, но безупречное ведение сражения там, где есть высокая цель.

Достаточно идей и качеств объединяются под понятием «рыцарство». Там находится место для особенного отношения к женщине, как к существу немощному, но, тем не менее, способному принять огромное благословение.

Рыцарь может служить одной Даме, но может склонять голову перед определённым господином или королём. Но рыцарь – почитатель Бога, и он всегда помнит о Той, Кто дал жизнь Господу. Отсюда в нём неизбежно имеется священное отношение к женской природе, тем паче, что рыцарь – монах, не смеющий смотреть на женщину с желанием.

Это – одно из немногих благородных черт средневековья. Благодаря которым появились прекрасные шпили храмов и образ мыслей, владевший умами западных людей не одно столетие. Но время неумолимо, и доблесть умерла, как военно-духовное служение, но мужество в связке с честностью, исполнительность, смягчённая доброжелательностью, и галантность к слабому полу у нас остались. Вот этого ни в коем случае не следует потерять.

Можно начать с малого. Придержать язык, и не ругаться в присутствии женщин. Вспомнить о том, как чудесным и непонятным образом находятся в квартире те вещи, которые без женщины вообще канули бы в небытие. Как она, из двух абсолютно одинаковых подушек, пощупав, выбирает именно свою. Мы, доблестные воины, попадая в незнакомый мир рынка и супермаркета, оказываемся совсем беспомощными без своих женщин.

Нам не лишне понять то, что красавицы наши, будучи немного отравленными идеей равенства полов, в глубине сердечек своих этого не признают.

Наши зайчики, котики и солнышки, блефуя под мир, внутри себя не перестают хотеть защиты, остерегаются бесчестья и вероломства, мечтая о богатырском плече. Они готовы сказать «будьте вы неладны» любому виду демократии, если взамен посулят простое семейное счастье. Мужики, родные, ну так дадим им это.

Отдадим им заработанные деньги, которые они лучше нас распределят по жизни, поцелуй от души, а не потому, что так принято после работы, слово поощрения. Любой женщине необходимо увидеть и услышать это от своего мужа. Господь Всемогущий, сколько же благодушия и силы, уверенности и самопожертвования, сколько ласки и внимания получит в ответ сильная половина человечества. Увы, жаль, что многие из нас повесили на стены меч благородства и щит отваги.

«Долго Европа видела в России чужака. Приняв луч веры от Византии, она не принимала участия ни в политических дрязгах, ни в деятельности ума римского мира. Эпоха возрождения не оказала на неё ни малейшего влияния, рыцарство не дало восторга нашим предкам, и крестовые походы не отозвались в оцепенении нашего севера… У России высокое предначертанье. Её равнины съели орды монголов, остановив их напор на самой границе Европы. Азиаты не взяли на себя смелость оставить за спиной завоёванную Русь, и вернулись на свою территорию. Рождающаяся культура была спасена измученной и умирающей Россией».

У западного мира своя школа взращивания юношей, у нас – своя. И мы можем воспитывать себя сами, выбирая из страниц истории гравюру для подражания. Это – настоящая школа.

Беззащитного не обижай.
Над хромоногим не смейся.
Ослабевшего подними.
Чужого не бери.
Приобретённым поделись.
В пороке счастья не ищи.
Никого, кроме Господа, не бойся.

С женщиной веди себя, «как с хрупким бокалом, оказывая ей почтительность, как партнёру в благодатной жизни».

При таком отношении, мы в глазах женщин будем видеть только наши отражения, и только в них, как в небе, мы будем отсвечиваться.