Был обычный летний вечер. По городу ехал троллейбус в направление к конечной остановке на окраине города. Пассажиров было мало, человек пять. На переднем сиденье тихонько ехала маленькая старушка с большой коробкой торта, перевязанной веревкой и букетиком цветов из собственного огорода. Было жарко, и водитель открыл двери из своей кабины в салон.

На одной из остановок в троллейбус села шумная компания подвыпивших молодых людей. Они громко смеялись и остальные люди, как обычно в таких ситуациях, старались не обращать внимания на себя пьяных пассажиров. Компания явно ехала на продолжение своего праздника с «дежурным набором джентльменов»: с букетом цветов, бутылкой шампанского и небольшим тортиком.

Как-то неожиданно, компания притихла, обсуждая что-то в полголоса. Троллейбус подъезжал к предпоследней остановке маршрута. То, что произошло дальше, не ожидал никто из свидетелей. Когда на остановке открылись двери, один из «молодцев» быстро прошёл на переднюю площадку и со словами: «Вредно, бабуля, есть много сладкого», забрал у старушки её большой торт, оставив взамен свой - маленький. В тот же момент вся компания вышла из троллейбуса, а водитель закрыл двери и поехал дальше. Все случилось настолько быстро, что никто ничего и не сообразил сразу. Прошло буквально пару минут, возмущенные люди начали просить водителя остановиться, и объяснили ему произошедшее. Но было поздно - компания давно скрылась с остановки.

И тут, среди всеобщего шума, раздался тихий голос маленькой старушки: «Так я Барсика и не похоронила». Через десять секунд гробового молчания, троллейбус «взорвался» приступом хохота. В большой коробке из-под торта старушка везла своего умершего кота, чтобы тихонько похоронить его в лесочке за городом. «Помянёте, бабуля, тортиком своего Барсика»,- смеясь, сказал водитель.

Представив, какой «восторг» ожидает хамоватую компанию, когда они торжественно водрузят коробку на праздничный стол, поверишь в мудрость народных пословиц.

У Петьки Семенова был петух. Не петух, а черт в перьях. Ни кому от него житья не было. Как только начиналось утро, петух важно выходил во двор и осматривал свою территорию в надежде увидеть кого-нибудь из соседей. Соседи тоже выглядывали во двор с опаской. Каждый надеялся избежать встречи с домашней птицей. Мужики переносили петушиный налет боле спокойно. Им ничего не стоило поймать за шею, за крылья или ноги мчащегося на них «бойца» и окунуть в бочку с водой. После такого купания петух два часа ходил тихий и понурый.

Совсем другое дело были женщины. Клевастого петуха они старались обойти за версту. И все равно, он на них налетал, долбил своим острым клювом их ноги. Как только сами бабы не просили Петра Семенова, чтобы тот петуха своего зарезал, - толку мало. Наоборот Семенов был очень даже доволен поведением своего клевастого питомца.

Случилось так, что медсестра Наташа попала по вызову на соседнюю пасеку, там плохо себя чувствовала жена пасечника Еремы Зотова. Маланье необходимо было редкое сердечное лекарство. Наталья не только достала, но и сама стала его колоть больной. Для этого она ежедневно отправлялась на пасеку. Вот тут-то соседский петух выследил медсестру и напал на нее. Наташа отчаянно отбивалась, тогда петушок взлетел, вцепился когтями ей в лицо и раскроил левую бровь. Наташа даже писала заявление в милицию, но там только посмеялись и ход делу не дали. Что с птицы возьмешь?

Маланья и Ерема Зотовы отреагировали на поведение птицы и ее хозяина по-своему. На следующий день рано утром, как только петух вышел во двор, навстречу ему попался незнакомый мужик, который тут же ухватил его за ноги и запихнул в бочку с водой вниз головой. Затем вытащил присмиревшего разбойника и откусил щипцами клюв. Петух даже не успел сообразить, что случилось, а вот наблюдавший через окно за всем происходящим во дворе Петька Семенов сообразил сразу. Выскочил он во двор и давай на незнакомца орать. Видит, что мужик просто стоит и не реагирует ни как, схватил Петька дрын и пошел в наступление. Вот в этот самый момент из-за угла и появилась Зотовская коза-дереза. Завидев Семенова с дрыном в руках, она бросилась вперед, выставив свои острые рога. Петька, конечно, попытался скрыться, но до двери собственного дома было далековато, а к себе на порог соседи не пустили. Пусть, мол, на своей шкуре узнает почем, он - фунт лиха. Так коза по всей деревне Семенова и гоняла. Раз пяток боднула. Штаны порвала. А что с козы возьмешь? Животное.

С Черного моря к семье Лужкиных приехали родственники. Всю жизнь Иван да Груня прожили на Кубани и даже не помышляли, что на старости лет попадут в Сибирь. Но Алевтина Лужкина, двоюродная сестра Груни, все-таки заманила их к себе рассказами о грибах и ягодах. О чем она с ними только не говорила, даже про прокат авто в Краснодаре. В результате они приехали. Очень понравилась приезжим черноморцам сибирская река и тайга.

- Красота-то, какая! - восторгались они, - а дышится-то как! А ягод, грибов видимо, не видимо.

Первую неделю ходили по грибы. Приносили полные корзины. Вечерами сидя на летней кухне, чистили их, нанизывали на длинные нити и вывешивали на сквознячок для сушки. Алевтина варила грибницу и грибную икру, жарила и солила грибочки, готовила начинку для пирогов.

Наконец, всем поднадоели грибные прогулки, было решено - с утра идти по ягоду. Ягодных мест в тайге много, только собирай не ленись. Взяли десятилитровые ведра, за плечи каждому повесили ведерный кын и на зорьке направились по ягодку.

Смородина, малина, ежевика, голубика, кислица, морошка, земляника, черника и брусника. В глазах рябит от ягодного разноцветья. Свой выбор Груня остановила на бруснике - очень ей понравилась терпкая ягодка с кислинкой. Алевтина подсказала, что в равных пропорциях с черникой вкус бруснички еще лучше. Так они и решили: Лужкины будут брать бруснику на взгорке, а Иван с Груней чернику вдоль болота.

Прошло около часа, Лужкины брусники еще и по полведра не набрали, а гости вышли на тропинку с полными ведрами черники.

- Вот это да! - всплеснула руками Алевтина., - а вы я вижу знатные ягодники, вон как быстро управились.

- Ой, да что ты! Какие мы ягодники, – Груня смущенно улыбалась, – просто кто-то ягоду просыпал по всей тропинки кучками, кучками. Такими небольшими аккуратными, а мы нашли. И наелись, и собрали. Вот два ведра полных и кын.

Лужкины глянули в ведра и обомлели:

- Высыпайте немедленно!

И Алевтина стала помогать Ивану, снимать кын с плеч.

- Это медвежья ягода!

- Ну и пусть медвежья, – Груня не хотела расставаться с черникой.

- Он себе еще наберет. Ты что, Грунечка, не поняла? Медведь ягодку кушает, а потом она, не перевариваясь, из него чистенькая выходит: ягодка к ягодке, аккуратными кучками. Иван с Груней чуть в обморок не упали, они ведь столько этой ягоды съели! Вот тебе и сходили по ягодку.

Весь вечер плевались, желудок промывали, воду с марганцем пили, касторку, а на утро отправились к фельдшерице, чтобы какой-нибудь укол от заразы поставила.

Больше в тайгу Иван с Груней за ягодой не ходили. На всю жизнь видать сибирской ягодки наелись. В Евпаторию улетели налегке, даже грибы не взяли, хотя медведь их уж точно не жевал.