Если в классе есть лидер – он становиться предметом обожания всех одноклассниц. Такой же был и Юрка – слегка задиристый и смелый, с красивыми чертами лица, он своим обаянием нравился даже учителям, не смотря на то, что учился посредственно. Катя на него смотрела печальными глазами, понимая, что ее, серую мышь, сидящую вроде рядом – через парту от него, он уже много лет в упор не видит. Пару раз он обращался к ней со словами: «Дай списать!», и она воспринимала это как комплимент в свой адрес. Первая попытка порадовать Юру хорошей оценкой прошла успешно, и оба получили «отлично», на второй раз был провал – от растерянности Катя сделала массу ошибок, за что обоим влепили по тройке, и Юра благополучно забыл расстроенную Катю. Дефицита в списании у него не было, потому, как даже круглые отличницы сходили с ума от его улыбки с ямочками на щеках.

Самой большой соперницей считалась девочка классом меньше, потому как Юра, можно сказать, позволял любить себя, небрежно обнимая ее на переменах. Девочка была красавицей, очень стильно одевалась, но так же как все, смотрела на него глазами побитой собаки, вымаливая хоть чуточку поднять планку нежности по отношению к ней. Катя рыдала по ночам в подушку, понимая, что чуда не случиться, но кое-что все же произошло. Как-то, собравшись почти всем классом на школьном стадионе, решили поиграть в бутылочку. Это было невероятно, но когда крутил бутылку Юра, она горлышком указала на Катю. Сердце девушки затрепетало, и вот каким получился ее первый поцелуй с единственным и желанным – легкий мазок губами об губы. Больше шанс поцеловаться не выпал, но это было уже не важно, Катя шла домой, легкими прикосновениями дотрагивалась кончиками пальцев до губ, как будто бы боясь растерять с них некую невидимую глазу драгоценность.

Закончилась школа, прозвенел последний звонок, одноклассники фотографировались и снимали на камеры друг друга, чтоб на протяжении лет вспомнить школьные годы, посмотрев прикольное видео с расшалившимися одноклассниками, строившими смешные гримасы в объектив. Юра уезжал с родителями навсегда. Это был такой удар для Кати, как будто это была измена со стороны Юры, и она ругала себя за все эти годы, что будь она хоть чуточку смелее, может быть и получилось что-нибудь у них.

Прошли годы, лет 15, Катя к тому времени уже вышла замуж, ни то что по любви со страстью, но просто позвали, она и пошла. Муж был покладистым, добрым человеком, Кате очень нравились его ямочки на щеках при улыбке, так как они отдаленно напоминали ей Юру, которого она никак не могла забыть. И однажды – о, чудо, она на остановке встречает первую любовь.

-Юра! - воскликнула Катя, сама не ожидая от себя такой дерзости.

Он повернулся и долго изучал ее, пытаясь вспомнить. Катя замерла. Все тот же красивый взгляд, та же полуулыбка, но только слегка его фигура осунулась, на щеках щетина.

- Катя. Катя Смирнова, твоя одноклассница, - напомнила она.

-А, Катя! – притворился Юра, что вспомнил. - Привет, Катя как дела?

В спешной беседе, ожидая автобус, они как-то легко договорились о встрече вечером, Катя пригласила его к себе (точнее на квартиру к подруге, которая была в отпуске и оставила ключи, чтоб присмотреть за котом), якобы отметить встречу. О семейном положении Катя промолчала.

Трясясь вся от страха и переживания, Катя накрыла стол, и как положено для романтики, зажгла свечи, откупорив бутылку вина. Юра пришел на полчаса позже положенного срока, с пустыми руками, чего даже не заметила поначалу Катя, из-за сильного волнения.

-Ну, че тут у нас, - спросил небрежно Юра, читая этикетку от вина. – «Изабелла», знакомое пойло, пойдет! Выпьем?

Оторопевшая от наглости Катя просто приросла ногами к полу. От волнения не осталось и следа, одно недоумение. Юра плеснул в бокалы вина, сунул ей в руки один, а со второго смачно сделал несколько глотков. После, он прилег на диван, глядя на изумленную Катю.

- Ну как жизнь, Катюха? – громко произнес он. – А помнишь, как мы в школе… это… как же… а в прочим иди сюда.

Катю вдруг осенило. В юности его легкая нагловатость и задиристость казалась очень обаятельной, но на самом деле с годами, которых, очевидно он не перерос, обаянию и след простыл, осталась какая-то вульгарность и хамство.

Видя, что Катя и шелохнуться не может, Юра встал, сделал шаг, и как-то слюняво впился Кате в губы.

-Стоп! – воскликнула Катя. – Я вспомнила! Мне через 15 минут быть у портнихи. Извини!

- Как же так? Пригласила, толком пожрать не дала, и убегаешь?

- Да, Юра, я замужем. Квартира подруги. Не приходи сюда.

-Пошла ты, одноклассница, - развязано сказал Юра. – А муж не стена, подвинулся бы.

В подъезде Катя закрыла ключами дверь, и не оборачиваясь, молниеносно сбежала вниз по ступенькам. Она бежала, брезгливо вытирая от мерзкого поцелуя губы, будто облитыми чем-то гадким, и плакала. Она оплакивала свою глупую первую влюбленность, эту неприятную встречу, которая изменила ее представление о «принце». Но это были еще и слезы радости, что наконец-то, та тяжесть от неразделенной любви, мучавшая ее много лет, в одно мгновенье исчезла из ее сердца, и она поняла как на самом деле она сильно и нежно любит своего родного, хорошего мужа.

Если бы это история произошла не со мной, то я вряд ли мог бы поверить, что такое в жизни возможно… Но против фактов не пойдешь – я уже ровно 12 месяцев, как женат и, представьте себе: год назад и не помышлял о серьезных отношениях с кем-либо.

А случилось все вот как. Я устроился на новую работу. Пока входишь в суть дел, не особо есть время общаться с коллегами. Тем не менее, одну очень симпатичную девушку я приметил – она работала в соседнем отделе. Поверьте, никаких серьезных планов насчет нее я не строил, тем более не раз замечал, что ее встречает с работы какой-то молодой человек. Ну да, каюсь, раз замечал «соперника», значит, все-таки в глубине души был к ней неравнодушен.

В один прекрасный день нас собрал наш босс и предложил некоторым сотрудникам, в связи, так сказать, с производственной необходимостью выйти на работу в выходной день. На кого пал выбор, вы, наверное, догадываетесь – разумеется, на самых молодых. В их число попал и я, и эта девушка, и еще пару человек.

Выходной день все-таки настраивает на отдых, даже если приходиться работать. Компания, в которой предстояло провести «рабочие часы», подобралась неплохая, и мне захотелось пошутить так, чтобы все действительно немного расслабились и почувствовали, что все-таки не в обычный будний день работаем. Юмор, я замечал, заметно облегчает труд.

Нужно было что-то придумать оригинальное и не избитое. И тут я вспомнил про доставку букетов и цветов в любое время. Дальше вы, наверное, уже предполагаете, что было? Но финал вряд ли угадаете, потому что я и сам и его никак не мог знать…

Я вышел на несколько минут из кабинета, сделал звонок и заказал цветы нашим двум девушкам – приятный, думаю, будет сюрприз. И, тут, нет бы уже остановиться, еще раз перезвонил и попросил в один букет вложить записку: «Выходи за меня замуж. Дима».

В назначенное время цветы были доставлены, и я вручил их моим милым коллегам – в одном, как вы уже знаете, было еще и послание. Я ожидал чего угодно – смеха, какой-нибудь шутки в мой адрес, но только не того, что Наташа, прочитав записку, совершенно не растерявшись, скажет:

– А я согласна!

И тут нас все стали поздравлять – отступать было поздно…

Про себя я подумал: «Девчонка классная… И симпатичная, и умница – что я теряю? Пожалуй, рискну». Не знаю уже, что она подумала про себя, когда прочитала мою записку, но, видимо, я тоже не показался ей последним человеком в нашем коллективе.

Год прошел – у нас все отлично! Ребята, не бойтесь жениться без долгих раздумий!

В Советском Союзе, до появления в сельских клубах стационарных киноустановок, фильмы демонстрировали кинопередвижки. Действовала такая передвижка и в селе, где я жил в те далёкие времена. В военные годы фильмы привозили редко, а когда война закончилась, и жизнь постепенно стала налаживаться, кинопередвижка приезжала в село регулярно – каждую неделю.

Пять сёл, в том числе и наше, обслуживал киномеханик Хлопов Николай, отвоевавший на фронте всю войну - от начала до конца. Нужно сказать, что аппаратуру Николай содержал в идеальном состоянии, за что и она ему безупречно служила.

В комплект передвижки входили: широкоплёночный проектор; ламповый усилитель звука с колонкой; станок для перемотки ленты; станок для склейки ленты; автотрансформатор и набор проводов и кабелей. Источником электропитания служил бензиновый движок Л-3, а в качестве экрана использовалось белое полотнище, закреплённое к длинным шестам и упакованное в брезентовый чехол. Это имущество укладывалось зимой в сани, а летом в телегу и всё вместе называлось – кинопередвижка.

Клуб наш представлял собой длинный зал в глинокаменном здании; в одном торце этого зала была устроена сцена, а в другом выгорожена кинобудка, вход в которую был сделан прямо из зала. Освещался клуб двумя керосиновыми «лампами-молниями», которые во время концертов художественной самодеятельности подвешивались на сцене, а во время танцев - в зале; кроме того имелась ещё пара-тройка небольших настольных ламп. Отопление, естественно, дровами и каменным углем. Для сиденья совхозными плотниками были изготовлены десятка два скамеек из расчёта пять-шесть человек на скамью. Вот так выглядел наш сельский «очаг культуры» того времени.

Перед каждым фильмом, которые привозил Николай Хлопов, обязательно демонстрировался какой-либо киножурнал: «Новости дня», «Советский спорт», «Вести с полей», «Фитиль» и другие. Поскольку проектор был один, то фильм смотрели частями, каждая из которых длилась 10-12 минут, а на время «перезарядки» проектора на стене кинобудки загоралась электрическая лампочка, подвешенная на гвоздик.

Все действия по подготовке и демонстрации фильмов со временем превратились в своеобразный ритуал. В каждом селе у Николая были добровольные помощники – 10-15-летние пацаны, которые безропотно выполняли все его команды, а за это бесплатно смотрели кино. У нас это были три друга-шестиклассника: Пшокель, Зюта и Кут; почему к ним «прилипли» такие прозвища, никто, в том числе и они сами, объяснить не мог. Кстати, Зюта после семилетки блестяще окончил школу киномехаников и затем работал в районном кинотеатре.

Как-то июльским жарким днём Николай привёз кинокартину из категории «дети до 16-ти не допускаются». Вместе с ребятами быстро разгрузили телегу, лошадь отогнали за село на траву, где её стреножили, чтобы далеко не ушла, после чего, не спеша, принялись за установку аппаратуры. Пока Николай с Зютой возились с проектором и усилителем, Кут с Пшокелем расчехлили экран и повесили его на стену в глубине сцены, затем поставили на сцене сбоку чемодан с динамиками, кабель от которого протянули в окошечко кинобудки.

Когда к назначенному времени во дворе клуба собралось достаточно народа, Николай запустил движок и уселся у входа с кассой и билетами. Постепенно зал заполнился до отказа, в ход пошли все стулья и табуретки, какие нашлись в клубе, некоторые зрители согласны были смотреть фильм стоя, а тройка помощников уселась прямо на пол перед первым рядом. Запустив всех желающих в зал, Николай запер входную дверь на задвижку и ушёл в будку начинать сеанс.

В зале погас свет и на экране зазмеились полосы, затем промелькнуло какое-то непонятное слово, и чётко отобразилась водная поверхность, только, почему-то вверху экрана и в перевёрнутом виде. Через мгновение ракурс изменился - картина представляла собой плавательный бассейн, в котором вода заволновалась, круги сбежались к центру, откуда, вперёд ногами, вылетела девушка в купальнике и взлетела на вышку для прыжков в воду, тоже, естественно, перевёрнутую. В зале раздался смех и выкрики с намёком на смежную специальность всех киномехаников.

Экран моментально потух и зажёгся свет; на пороге кинобудки появился красный от злости Николай и строгим голосом произнёс:

- Кто вешал экран?! – Хотя прекрасно это знал.

- Мы, - почти одновременно промямлили дрожащими голосами вставшие с пола Кут и Пшокель.

- Я два раза повторять не буду, - рявкнул Николай, - а ты, Зюта, иди сюда.

Пока сконфуженные пацаны переворачивали на сцене экран, в будке жужжал станок для перемотки ленты.

Вновь погас свет и пошли первые кадры журнала «Советский спорт»; из своей будки вышел киномеханик и спокойным голосом громко проговорил:

- Ну вот, теперь совсем другое дело.

Хоть и были стены клуба глинокаменными, однако стойко выдержали оглушительный взрыв хохота, который прозвучал после слов Николая.

Автор: Владимир Варзин