Она частенько людям говорит,
Весьма многозначительно притом,
Что хоть Иван Иваныч знаменит,
Но ей, увы, он больше чем знаком...

И за столом в какой-нибудь компании
Она, рассказ придумывая свой,
Его развязно называет Ваней,
А то и просто Ванечкой порой.

Туманно говорит о том, что он,
Хоть и неловко выдавать его,
В нее не то что по уши влюблен,
Но что-то вроде около того...

Его афиша в городе висит,
А он сидел бы только с ней одною,
И пусть он для кого-то знаменит,
А для нее он кое-что иное...

Легко течет обкатанный рассказ.
В нем есть и страсть и вздохи до рассвета,
Полунамеки и туманность фраз,
Вот только правды, очевидно, нету.

А ведь рассказ всего-то на момент,
О том, как с ним однажды говорила,
На вечер от месткома пригласила
Да как-то услыхала комплимент.

Пустяк, конечно. Облачко во мгле.
Но, жаждою тщеславия влекомых,
Небось не так их мало на земле,
Вот этих самых "больше чем знакомых".

Шумят, лукавят, рыскают по свету,
И души их хвастливо-горячи:
В одних "безумно влюблены" поэты,
В других - артисты, в третьих - скрипачи!

Неужто в этом высшая награда?
И для чего такая чепуха?
Угомонитесь, милые, не надо!
И не берите на душу греха!

Эдуард Асадов