У меня — твоя фамилия,
у тебя — моя душа.
На ладонях судеб линия
стала общей, не спеша.

У меня — твоя бессонница,
у тебя — мои мечты.
Я тебе — жена, любовница
и покой средь суеты.

У меня — твои желания,
у тебя — мои грехи.
Я дарю тебе внимание
и бессонные стихи.

Наша нежность — в изобилии,
понимание — без слов.
У меня — твоя фамилия,
у тебя — моя любовь.

Автор: Зеленоглазая, 2013

— Привет!

— Ну привет!

— Как дела?

— Всё отлично:
любима и счастлива, как ты хотел.
А ты?

— Всё путём!
Заработал прилично.
Устал. Успокоился.
Дома осел.

— Всё так же свободен?

— Всё так же свободен!
Никто не способен меня оседлать!

— Смешной ты и глупый.
Классический Овен.

— А ты всё такая же язвочка, мать!

— Да ладно, смеясь, кто помянет былое.

— Скучала немного?

— Да нет… а зачем?

— И я не скучал, всё вертелся юлою.
Но мы же с тобой не хотели проблем?
Ты думаешь, правильно мы поступили?

— Конечно, всё к лучшему.

— Ну и ура.
А может увидимся?

— Лучше не… или?

— И правда, не стоит.
Ну ладно, пока!

А вечером он налакается в стельку,
Она задохнётся от слёз и тоски.

Вот так иногда и встречаются мельком
Все те, кто расстались любви вопреки…

Ду-ра-ки.

Бывали времена, когда художников интересовали только патетические сюжеты. К примеру, эпизод военных действий. Солнце едва видится из-за дыма пожарищ, смерть перемешала людей и коней, искажённые ненавистью лица, сплошная отвага и повальная гибель. Или портреты августейших особ. Надменный стан, нос повыше, плечи расправлены. Выражение лица – ассорти из упадка и исчезающего величия. Частенько встречались иносказательные зарисовки грехов и достоинств. В частности, как шикарно одетая ложь сталкивает с дороги кроткую правду. Были популярны и античные иллюстрации, ведь мифология столь изобильна, что мотив для творческого процесса даст и проповедникам, и приверженцам обнажённой натуры, и знатокам древности. Также встречались натюрморты, различные виды пейзажей и так далее. Но в один прекрасный день в сознании произошло смещение центра тяжести, и мастеров кисти внезапно стал привлекать незначительный человек.

Посмотрим на продавщицу цветов или на девушку, собирающую виноградные гроздья. Сколько в них непосредственности и простодушия! А вот беззаботный молочник на узенькой улочке видавшего виды городка. И как пройти мимо отталкивающей физиономии ростовщика, с жадной улыбкой рассматривающего стопочки золотых монет, дающих кровавый отблеск от огонька свечи. Сюжетов тысячи. А ведь не скажешь, что сапожники, молочники, картёжники и прачки свалились с неба. И ругань старух, пытающихся научить молодых женщин жизни, тоже звучала во все времена, то усиливаясь, то затихая. Всё это было, просто искусство не обращало на них свой взор, занимаясь высокопарными объектами. Затем воздух стал сотрясать галдёж профессоров и академиков, заявлявших, что недопустимо и вульгарно рисовать танцовщиц, завязывающих туфли, а также заводских рабочих, купающихся после смены в канале. Малосущественно это – обращать внимание на любителей спагетти и абсента. Но лёд уже тронулся. И толчок ему дали не авангардисты с портретистами, а эпоха, повернувшаяся лицом к людям, до этого времени игнорируемым и оттого неприметным. Маленький человек увеличился в объёме, а большой пошёл на убыль, свернувшись до размера карикатуры.

В повседневной жизни мы видим не то, что нас окружает, а то, что мы в состоянии увидеть. Мама сказала дочери: «Смотри, милая, это – голубь», и девочка видит лишь голубя. А рядом шелестят листвой деревья, и голубь этот летит на фоне облаков, принимающих причудливые формы. Но деревья и облака попадут в поле зрения девочки лишь тогда, когда мама покажет на них пальцем. Такими правилами руководствуется наше мышление. Что ж, правила есть правила, и посему хочется обратить наше внимание на некоторые вещи. Среди святых людей на Руси особое место занимают благородные князья. Но их, к сожалению, давным-давно нет и, скорее всего, никогда не будет. Это территория поверий и легенд.

Наиболее красочный образец Руси – монашество. Мирским людям свет – монах, монахам свет – ангел. Монахи встречаются и сегодня, хотя им очень тяжело из-за отсутствия духовного наставничества. Истинное монашество – уникально, и так было всегда. А вот мирской эталон праведности у нас не выкован. Создаётся впечатление, что в мирской жизни обрести спасение невозможно, что для этого обязательно нужна чёрная сутана и толстые стены обители. Но ведь миряне обучают детей, ловят преступников, тушат пожары, оказывают медицинскую помощь, пишут замечательные книги, возводят многоэтажные дома, руководят церковным хором и украшают храмы. Перечень почти нескончаем. Отсюда вырисовывается весьма интересная задача: выразить для христианского сообщества, что собой представляет мирское благочестие, каков круг обязанностей простого человека в будничной жизни, без разрыва с миром и ухода в монастырь. Сделав это, мы избежим многих проблем.

Предположим, нужно определить абсолют отца и мужа. Ведь объектом для подражания может быть не только мужчина в монашеской рясе или генеральском мундире. А спокойный и крепкий трудяга, не оставляющий в баре зарплату, занимающийся воспитанием своих детей, и вечером собирающий всю семью на молитву разве не достоин уважения в глазах Господа? И далеко ли настоятельница женского монастыря ушла от многодетной матери? Чья ноша тяжелее – это ещё вопрос. Толковый учитель – чем не святой угодник? А грамотный доктор очень напоминает ангела – так же умён, отзывчив и уверен в своих силах. В ответ, разумеется, можно затянуть привычную заунывную песенку о бесхребетной власти, о дурацких законах и постоянной нехватке денег. Но положение вещей в коридорах власти, законотворчестве и размере заработной платы изменяется в лучшую сторону крайне редко, поэтому не стоит всё сводить к деньгам, вынимая из жизни большинство ценных стержней. Необходимо рассказать человеку о ситуациях, когда он служит Господу, а когда становится бытовым сатанистом. Совсем нелишне объяснить человеку, как стремиться к праведности, не изменяя места жительства и работы, и не меняя джинсы на рясу священника. Нужно отыскать и продемонстрировать человеку наглядные примеры сегодняшнего христианства, а не мучиться над ветхими книгами с труднодоступным языком и такими далёкими примерами. Ведь современным людям очень тяжело применить их в своей жизни.

На громадных просторах Руси испокон веку было гораздо больше непризнанных святых, чем узнаваемых и узаконенных. Об этом тоже не стоит забывать. И когда мы понимаем, что проза жизни не соответствует примитивной картинке, нужно менять угол зрения – находить простоту, самоотверженность, великодушие и мужество в обыденности.