Notice: Undefined variable: adbot in /var/www/u7865571/data/www/intherain.ru/zm/data/tpl/default/post.php on line 86

Notice: Undefined variable: adbot in /var/www/u7865571/data/www/intherain.ru/zm/data/tpl/default/post.php on line 86

Notice: Undefined variable: adbot in /var/www/u7865571/data/www/intherain.ru/zm/data/tpl/default/post.php on line 86

Warning: Cannot modify header information - headers already sent by (output started at /var/www/u7865571/data/www/intherain.ru/zm/data/tpl/default/post.php:86) in /var/www/u7865571/data/www/intherain.ru/zm/index.php on line 1812

Warning: Cannot modify header information - headers already sent by (output started at /var/www/u7865571/data/www/intherain.ru/zm/data/tpl/default/post.php:86) in /var/www/u7865571/data/www/intherain.ru/zm/index.php on line 1813

Warning: Cannot modify header information - headers already sent by (output started at /var/www/u7865571/data/www/intherain.ru/zm/data/tpl/default/post.php:86) in /var/www/u7865571/data/www/intherain.ru/zm/index.php on line 1814

Warning: Cannot modify header information - headers already sent by (output started at /var/www/u7865571/data/www/intherain.ru/zm/data/tpl/default/post.php:86) in /var/www/u7865571/data/www/intherain.ru/zm/index.php on line 1815

Warning: Cannot modify header information - headers already sent by (output started at /var/www/u7865571/data/www/intherain.ru/zm/data/tpl/default/post.php:86) in /var/www/u7865571/data/www/intherain.ru/zm/index.php on line 1816

Warning: Cannot modify header information - headers already sent by (output started at /var/www/u7865571/data/www/intherain.ru/zm/data/tpl/default/post.php:86) in /var/www/u7865571/data/www/intherain.ru/zm/index.php on line 1817
Первый поцелуй Плакала Маша... Украинская кухня

Первый поцелуй

Берлиоз в исполнении Даши Княжевой был бесподобен. От яркого, пленительного форте, до высочайшего фортиссимо скрипка в ее руках просто завораживала зрительный зал консерватории.

Пашка Бобручков - пианист последнего курса отделения эстрадного джаза по классу гитары, представлял, как она бы классно играла джаз, если б конечно захотела. Но уговорить классическую барышню примкнуть к его эстрадной группе для Павла была нелегкая задача, за решение которой, он бы не взялся никогда, если бы не конкурс эстрадного джаза. До конца апреля еще было навалом времени, но Петербургский джаз-клуб заявку требовал уже сейчас. И Бобручков решил сделать ход конем. После концерта к Дашиным ногам упал огромный букет роз. Молодой симпатичный парень, встав на одно колено и наговорив бесконечное количество комплиментов, пригласил ее в кино. Вот в принципе так и начался ее роман с Павлом Бобручковым. На улице была золотая осень - прекрасная пора для прогулок по парковым аллеям и походов в кино и театр.

Они много гуляли, перекусывали в маленьких кафешках и говорили об искусстве, каждый о своем. Она ему взахлеб рассказывала о классической школе, великой бессмертной музыки классиков и скромно о своем месте в мире музыки. Он ее просвещал относительно джазовых гениев и расхваливал свой небольшой оркестр, представляя каждого его участника талантливым музыкантом, большим трудягой и интересной личностью.

Через месяц их странных встреч, Княжева стала задаваться вопросом, а зачем они вообще-то встречаются. Это была скорее крепкая дружба двух взрослых людей противоположного пола, чем романтическая привязанность. Между ними не было ни пылких объятий, не жарких поцелуев. Вечером она решила поговорить на эту тему с Павлом, но он пригласил ее к себе на репетицию оркестра.

Играли ребята и правда здорово. В их игре было все: страсть, чувственность, огонь и бешеный драйв. Она слушала увлеченно и когда ей предложили, как бы невзначай присоединится и поучаствовать в музицировании. Откуда-то взялась скрипка, ей протянули ноты, и оркестр в ожидании замер. Дашка не в силах была отказаться. Свершилось, думал довольный собой Бобручков.

Поздно вечером, провожая девушку, домой, он наконец-то решился рассказать ей о конкурсе и о том, что она им очень нужна. Даша, слушала не перебивая, а в конце просто и открыто спросила: «Так ты из-за конкурса затеял это ухаживание за мной?» И тут Пашка Бобручков растерялся. Действительно ведь из-за конкурса. Но сейчас, за время их общения скрипачка Даша Княжева стала для него не просто гвоздем будущей конкурсной программы, а чем-то большим.

Правда, сказать об этом он не успел. Девичье самолюбие подтолкнуло Дашку вперед, и Пашка схлопотал звонкую оплеуху. Кто знает, может быть, последовала бы и тяжелая артиллерия, но Бобручков одним движением сгреб скрипачку: «Да зачем мне нужна твоя скрипка», - сказал он слегка осипшим от волнения голосом и поцеловал Княжеву в губы. Их прощальный поцелуй был долгим и упоительным. Каждый мечтал о том, чтобы он длился вечно.

Вот впрочем, и вся история. Больше они не встречались, через год Бобручков со своим оркестром неожиданно был приглашен в Штаты на гастроли. Причем так неожиданно, что сразу взяв такси в аэропорт он так и улетел, не простившись с Дашей. А там он познакомился с очаровательной Лесли Вуд – исполнительницей негритянского блюза. Женился и прожил с ней пять лет. Потом его страстно потянуло на родину, где он случайно попал на концерт камерного оркестра. Играли Вивальди «Времена года», главную скрипку исполняла Дарья Княжева. После концерта они долго гуляли по вечерней Москве и говорили о музыке, об искусстве, о жизни. Через месяц поженились. Она по-прежнему играет классику, а он эстрадный джаз и это им ни капли не мешает.



Плакала Маша...

Маша Соловьева учетчица на ферме крупнорогатова скота была влюблена в механика соседнего МТС (машинно-тракторной станции) - Федора Гаврилова. Крепко и безответно.

Ну, что безответно в этом была вина самой Маши. Характер у нее был больно крутой. Слава о нем по всей округе ходила. И что за девка такая? – удивлялись мужики. Не подойти к ней, не обнять, чуть что, сразу норовит по физиономии заехать.

Мужики побаивались Машку, как черт ладана, обходили за версту и без надобности не совались. Какая уж тут любовь. Вот и плакала девушка по ночам в подушку от одиночества и жалости к самой себе.

Федор Гаврилов о страданиях этих ни чего не знал, и вообще, к Машке относился снисходительно. Бывало, расскажет кто-нибудь из мужиков, как учетчица его за ухо трепала или дрыном по спине заехала, чтобы не лез своими ручищами, куда не следует, Федя посмеется над незадачливым ухажером, а сам вздохнет: бедная Маша, глупая, так всех кавалеров отвадит, и будет всю жизнь одна маяться.

Мать ее тоже бранила: мол сколько можно кочевряжиться, пора уже и о семье подумать. Так своими нотациями извела дочку, что та решила уехать из села в районный центр. Нашла работу на молокозаводе, уволилась, прихватила чемоданчик с вещичками и укатила в «светлое будущее».

Прошел год. Однажды под Новый год получила Машка от матери письмо, в котором среди всех деревенских новостей было написано о скорой Федькиной свадьбе. Всю неделю плакала бывшая учетчица, уткнувшись носом в подушку, чтобы квартирная хозяйка не слышала. А потом не утерпела-таки, собралась и поехала домой в деревню на свадьбу к Федьке Гаврилову.

Веселье в избе жениха шло полным ходом. Невеста - городская учительница, с кислым выражением лица таращилась на деревенский люд и думала: «И что я тут делаю, среди этих людей: малообразованных мужиков и визгливых женщин? Неужели мне придется всю жизнь тут прожить?»

Машка переступила порог дома и замерла в нерешительности. Сидящие за столами люди увидели ее и замахали руками, приглашая за стол: «Машенька! С приездом. Давай к нам! К нам давай!» Девушка направилась прямо к столу, где сидели жених с невестой. Поздравила невесту, расцеловав в обе щеки. Обняв Федора за шею, она заглянула ему так глубоко в глаза, будто пыталась рассмотреть его душу, затем, крепко поцеловала в губы, развернулась и вышла прочь из избы.

Наступила неловкая пауза. Ошарашены были все: невеста, гости, но больше всех, жених. Ему отчего-то захотелось догнать Машу, вернуть обратно, заглянуть в ее бездонные глаза и сказать ей что-то важное. Что - Федька пока не знал, и мысль свою до конца додумать не успел, так как гости громко заорали: «Горько!» - и невеста в ярости уставилась на него. Федор стушевался, вскользь поцеловал молодую, и плюхнулся на стул. Свадьба загудела, заорала и под звон стаканов тронулась по «накатанным рельсам».

Машка всю ночь проплакала, а утром, отправилась на станцию, где к своему удивлению увидела одиноко стоявшую невесту Федора с чемоданом в руках. Девушка злобно покосилась в ее сторону, дернула презрительно плечиками и отвернулась. Отшатнувшись, как от удара, Маша развернулась и помчалась обратно домой. За околицей она натолкнулась на спешащего куда-то Федьку. Они долго стояли и смотрели друг на друга. А потом, она шагнула к нему на встречу, Федор Говрилов прижал ее голову к своей груди и улыбнулся.

Этой ночью Маша Соловьева плакала последний раз, но уже от счастья.



Украинская кухня

Довелось мне однажды ехать в поезде Москва-Владивосток с симпатичной хохлушкой, этакой дородной матроной лет сорока пяти. Попутчица моя оказалось женщиной веселой, разговорчивой, а главное – хлебосольной. Всю дорогу она «почивала» меня анекдотами, веселыми историями и, конечно, разными вкусностями.

Справа от ее полки под окном стояла огромная продуктовая сумка, занимавшая все пустое пространство возле купейного столика. Первый завтрак, второй полдник, двойной обед, ужин и «вечеря» перемежались перекусами. И все это под крепкую украинскую горилку и домашнее вино. Так много и так часто я еще не ел никогда. Вроде бы уже сытый, а все равно не мог устоять перед искушением, не мог отказаться и не попробовать новое блюдо, предлагаемое мне щедрой хохлушкой. Да и как можно было оставаться в стороне от прозрачного душистого холодца с хреном и горчичкой, молодого жаренного в сухарях поросеночка, от жирной копченой рыбки, пирогов, котлет, вареников с сыром и сметаной. Про салаты, которые только и успевали сменять друг дружку, говорить вообще не приходится. Их названия, которых я не слишком стремился запомнить, не говорили мне ни о чем. Зато вкус этих салатиков был просто божественен. Сытые и разморенные в перерывах между едой мы дремали, играли в карты, разгадывали кроссворды. Одним словом я считал, что с попутчицей мне крупно повезло, и прибывал в прекрасном расположении духа. Но как говорится, ни что не может длиться вечно, даже радость чревоугодия.

Прошло четверо суток нашего путешествия. Казалось, все было уже перепробовано и съедено, как неожиданно попутчица моя вспомнила про домашний борщ, что томился в недрах сумки в большом дорожном термосе. До этого пробовать настоящий украинский борщ мне не приходилось, поэтому долго уговаривать меня не пришлось и, горячий супец был быстро разлит по тарелкам. Матрена достала головку чеснока, ловко очистила два зубка, положила себе в рот и принялась его пережевывать.

- Вам почесночить? - спросила она меня, жуя чеснок.

Я, глядя на то, с каким аппетитом она жует чеснок, в ответ махнул утвердительно головой. И тут, веселая хохлушка сплюнула пережеванный чеснок в мою тарелку с борщом. Ну что вам сказать - я онемел. Так вот что плавает в украинском борще! Я был потрясен. Аппетит у меня пропал надолго и всю оставшуюся дорогу я больше не притронулся ни к чему. Более того, только через неделю после поездки жена уговорила меня по хлебать дома супчика.

Шло время и казалось все случившееся давно пора забыть, но еще долго, закрывая глаза, я видел, как в моей тарелке плавает выплюнутый чеснок, а нежный голос с участием спрашивает: «Вам почесночить?»



Прыг: 085 086 087 088 089 090 091 092 093 094 095
Скок: 040 050 060 070 080 090 100 110 120 130 140
Шарах: 100 200
E-mail подписка: