Когда в нашем доме появился бродячий пес Артемон, мы думали, что они с котом Маркизом не поладят. Но их дружба оказалась выше всяких предрассудков.

Давным-давно, когда я была совсем еще маленькой девочкой, у нас жил сибирский кот Маркиз. Вообще, котов на протяжении моего детства у нас всегда было предостаточно, как породистые британские коты, так и обычные не породистые. Но этого мы запомнили особо: Маркиз был чрезвычайно умным.

Пока другие хозяева приучали собственных животных к походам в песок, наш Маркиз как-то сам научился взбираться на унитаз. Разве что не смывал за собой. Шутка.

Мы в Маркизе души не чаяли и при случае всегда хвастались соседям, — какой он у нас сообразительный! Жил он себе припеваючи, пока в нашем доме не появился еще один лохматый четвероногий друг.

Отвоевала

Артемон был вовсе не пуделем. Просто эта кличка стала первой пришедшей на ум (вероятно, незадолго до появления собаки по телевизору как раз «Приключения Буратино» показывали). Несмотря на то, что у собаки было белое ухо, от идеи назвать питомца Бимом все как-то единодушно отказались. Эта кличка на семейном совете была признана чересчур уж банальной. С таким же успехом пса можно было бы назвать Тузиком, Бобиком или Шариком, а эти прозвища ни у кого из домашних не вызывали позитивных ассоциаций.

Мама принесла щенка совершенно неожиданно, придя с работы: «Держите! У мальчишек во дворе отняла. Думала, замучают совсем!»

Артемон с первых же минут пребывания в нашей квартире вел себя довольно дружелюбно. Он потешно вилял хвостом и повизгивал. А еще пес очень любил облизывать мамины ладони, особенно после того, как она заканчивала приготовление ужина. Наверное, в такие моменты ее руки пахли чем-то особенно вкусным!

В общем, мы влюбились в этого пса моментально!

Вообще-то мы не планировали заводить собаку, к тому же было неясно, как они поладят с котом Маркизом. И все же щенка оставили дома — до весны. «А там посмотрим», — резюмировала мама. Действительно, не выгонять же собаку на холод! Как писал Экзюпери: мы в ответе за тех, кого приручили. И мы решили следовать этому правилу.

Кто ты будешь такой?

Ближе к маю стало ясно, что карманной собачки из Артемона не получится — пес оказался помесью дворняги с собакой какой-то крупной породы. Такую зверюгу было сложно содержать в двухкомнатной квартире. И, поскольку с Маркизом у Артемона сложились достаточно приятельские отношения (мудрый взрослый кот позволял неопытному щенку играть с собой, флегматично перенося все его выходки), на семейном совете решили на лето переселить эту «сладкую парочку» на дачу. «Пусть клубнику и черешню охраняет», — предложила бабушка.

В честь переселения Артемона на дачу для него была сооружена большая будка и заказана длинная железная цепь — собака не привыкла к ограничениям свободы передвижения, а отпускать ее совсем без поводка мы не рискнули.

Артемон, служи!

Июнь показал, что сторожевого пса из Артемона не вышло, да и вряд ли когда-нибудь получится. Несмотря на свой грозный вид, пес оказался добряком, сколько мы ни пытались воспитать в нем здоровую собачью злость.

Однажды бабушка сама видела, как соседские мальчишки обрывали черешню, а Артемон даже не залаял, преданно глядя на них своими искренними глазами.

С клубникой тоже не сложилось: Артемону так понравилось гулять по грядкам, что спустя два дня от них ничего не осталось — то, что собака не вытоптала своими лапами, уничтожила тянущаяся за ней тяжелая железная цепь. Соседи говорили, что дрессировать нужно было вовремя, а теперь уже поздно — момент упущен.

«Как жаль! — сокрушалась бабушка. — Такой боров вымахал, а толку от него — ну совершенно никакого! И ест, между прочим, как два здоровых мужика. Я ему каждый день трехлитровую кастрюлю борща отношу, так к утру его миска уже пустая! Сил моих на него не хватает!»

Ел Артемон действительно немало. Впрочем, бабушка больше ворчала, чем на деле была удручена необходимостью ухаживать за еще одним членом семьи — забота и внимание ей были только в радость.

Отъезд

В июле мама получила на заводе путевку в местный санаторий, и мы всем семейством отправились на море — отдыхать. На хозяйстве оставили бабушку, которой по состоянию здоровья обилие солнца было противопоказано. Еще бы — в ее-то годы!

Вволю наплескавшись в морских волнах и назагоравшись на песчаном пляже, мы и думать, забыли о наших домашних заботах. Если бы в один прекрасный день эти самые «домашние заботы» не напомнили о себе.

Голод — не тетка

Спустя неделю дня после начала заезда по путевке нас вдруг вызвали к коменданту этажа — звонили по междугородке. Оказалось, бабушка приболела, и это в разгар летнего сезона! Серьезного вроде бы ничего, но найти в себе силы сходить на дачу, чтобы покормить сидящего на цепи Артемона и гуляющего «сам по себе» Маркиза, она не могла.

«Они же там с голоду поумирают, бедненькие! Кто же им поесть принесет?» — сокрушалась бабушка.

«Ничего с ними за три дня не случится! — успокаивала ее мама. — А там, глядишь, и мы вернемся, накормим их и напоим!»

И все же на душе у мамы было неспокойно. Неспокойно настолько, что она уехала из санатория на день раньше, чтобы поскорее добраться до дачи и убедиться, что с нашими домашними любимцами все хорошо. Первым делом по приезде мама побежала к бабушке, которая, как оказалось, как раз сегодня собиралась наведаться на огород с обедом для пса и кота. Туда мы все вместе и отправились.

К счастью, наших домашних любимцев мы застали не только в добром здравии, но еще и в прекрасном расположении духа. Увидев нас, Артемон принялся радостно повизгивать и с новыми силами топтать клубничные грядки.

«Ишь ты! — возмутилась бабушка. — Откуда только силы у этого борова берутся? Можно подумать, что он тут не на диете, а на усиленном питании находился все это время!»

Маркиз же вальяжно развалился на крыльце, поставляя морду солнечным лучам — грелся. Тоже загадка. Голодным Маркиз не выглядел.

Но как им это удалось? Как они смогли продержаться столько?

«Вот, оказывается, в чем дело!» — воскликнула бабушка, заглянув в миску Артемона.

Оказалось, что в отсутствие питания роль кормильца взял на себя... кот Маркиз! Он превосходно охотился на голубей, и когда его друг голодал, сидя на цепи, Маркиз принес ему пару птиц — остатки перьев мы нашли в собачьей миске.

Вот как в жизни бывает! А вы говорите — как кошка с собакой!

Все думали, что этот маленький щенок ни на что не годен, что он и лаять-то не умеет и вообще глухонемой. Но Белый вырос в настоящего сторожевого пса...

Он появился в нашем доме случайно. Холодным дождливым утром сильные порывы ветра открыли неплотно запертую калитку, а замерзший «путник» посчитал это радушным приглашением войти...

— А цэ щэ шо таке прыповзло? — раздался голос тещи.

На мокрой траве сидело «щось», типа собака: маленькое, когда-то белое, скукоженное и дрожащее создание. Оно преданно заглядывало всем в глаза и неуверенно повиливало хвостиком. Вдруг не прогонят?

— Ой, какая миленькая, собачка! — дочка схватила щенка на руки, а тот незамедлительно начал облизывать ее лицо.

— Мы ее оставим у себя? Да? Ба? — не дожидаясь ответа бабушки, Анька изрекла: — Ты будешь Белкой... Как та, что в космос полетела! Белку нужно накормить! — не раздумывая, малая навалила щенку еды из холодильника в глубокую миску.

— Ну и дэ цэ видано! Собаку холодцом кормыть! — причитала теща.

Животинка ела жадно, давясь и похрюкивая от удовольствия.

— Ань! Ну, у нас же во дворе есть собака! — попыталась вразумить Анюту ее мама, а моя жена Лена.

— Точно! Белочка, пошли знакомиться! — дочка побежала к будке, в которой на цепи сидел Бетховен.

Здесь следует сделать лирическое отступление о нашей двенадцатилетней Аньке. С раннего детства она бредит кино. Смотрит все фильмы подряд.

Может цитировать огромные отрывки из полюбившихся. Не говоря уже о том, что всех и вся нарекает именами киношных героев, диски с которыми разбросаны на полках. Так, дворовой пес, помесь кавказца и дворняги, у нас теперь Бетховен.

Кошка, приблудившаяся несколько лет назад, - Pretty Woman, в интерпретации тещи — Прэтька. Сосед-пьянчужка стал Козлодоевым: «Сползает по крыше старик Козлодоев...» — глубокомысленно обронила как-то Анька, увидев того пьяным. И с тех пор никто по-другому Петра и не называет. Козлодоев — и точка! Соседский кот с вечно разорванным ухом и подбитым глазом, превратился в Шарапова: «Ну и рожа у тебя, Шарапов!» — изрекла малая, жалея бедолагу. Нюрка потащила Белочку знакомиться с Бетховеном. Огромная псина — злая, но степенная—с удивлением смотрела на маленького бродягу с мокрым хвостом и слипшейся от грязи шерсткой.

— Анька! Стой! Не дай бог, разорвет!

Щен подошол к нашему мохнатому охраннику, то ли от страха то ли в знак уважения сделал лужу, а затем попытался прижаться к нему, заискивающе повиливая тонюсеньким хвостиком. От такой наглости Бетховен обалдел, а потом сделал то, чего никто из нас не ожидал: лизнул это несчастье в нос, вздохнул («эх, молодежь!») и полез в будку. Если вы думаете, что мокрый комок шерсти и пуха на этом остановился, то ошибаетесь: он стал карабкаться в тепло собачьего домика. Бетховен рыкнул маленько — и все. А малышка Белочка примостилась около него и, сладко зевнув, заснула.

Вернувшийся с рыбалки тесть заявил, взяв щенка-приблуду в руки:

— Эге, да это не Белочка вовсе, а Беляк... Кобель он... однако...

— Значит, будет Саша Белый! Из «Бригады»! — завопила Анька радостно. — Не выгоняйте его! Он уже наш! Глеб Жеглов говорю Шарапову, что подкидыш — к счастью...

Так во дворе появился второй пес: крепкий, на удивление молчаливый. С Бетховеном они жили мирно и дружно. Каждое утро Белый отправлялся на осмотр своих владений — шел следом за моей тещей. Куда она, туда и он: к курам заглянет, с козлятами поиграет, понюхает через прутья клетки поросячьи пятачки... В те дни, когда теща отправлялась в район на электричке, он гордо сопровождал ее до самого вагона. Ждал отправления состава и плелся себе во двор. А в четыре часа, как только первые пассажиры проходили улицей, стремглав несся встречать. По весне тесть за очень большие деньги купил молоденькую крольчиху—на расплод в будущем. Не помню породы, но что-то типа «гиганта». Таких в деревне ни у кого не было. Все село ходило смотреть на это чудо. Многие завидовали. Наш Белый «влюбился» в нее. Ставил лапы на клетку, заглядывал, вилял хвостом, а Эсмеральда высовывала мордочку через прутья, шевелила своим бархатным носиком.

— Миша! Ты бы перенес будку Бетховена поближе к клетке! — проворчала как-то теща мужу.

— Да кто полезет к нам во двор? Все же свои... — отмахнулся тесть.

— Папа, а собаки бывают глухонемые? — поинтересовалась Аня.

— Не знаю... А что?

— А Козлодоев сказал, что наш Белый — глухонемой придурок! И кусаться не умеет. Он назвал его «ни рыба, ни мясо — чёрт зна шо, а не собака!» — в голосе дочки звучала обида.

— Не Козлодоев, а дядя Петя! — одернула ее Лена.

— Угу,… Он плохой и дурак! — зло ответила дочь. Громкий вой Белого мы слышали лишь однажды: кто-то отравил Бетховена. Приехавший ветеринар ничего не смог сделать. Огромный пес умирал со слезами на глазах — ему было больно... Белый, когда понял, что старшего друга уже нет в живых, завыл — страшно, басовито и протяжно. С тех пор он перебрался под навес дома, поближе к клетке со своей подружкой крольчихой.

Как это смешно не звучит, но они действительно подружились. Когда ее выпускали попастись, Белый превращался в рыцаря-защитника и рычал на всех подряд. Однажды часа в три ночи нас разбудил жуткий вопль человека, который кричал от боли. Я кинулся во двор. То, что увидели мы, поразило: держа под мышкой нашу Эсмеральду, матерясь на чем свет стоит, отчаянно дрыгая ногами, Козлодоев изо всех сил пытался влезть на забор, а сзади, вцепившись мертвой хваткой в его левую ягодицу, жутко рыча, висел наш Белый! По штанам соседа расплывалось темное пятно. Я потянул пса за ошейник, другой рукой схватив неудачливого вора за шиворот. Теща крыла Петра, на чем свет стоит. Тесть огорченно молчал. Сосед потирал укушенную ягодицу и опасливо косился по сторонам. Итог всему подвела Анька: — А ты говорил, Козлодоев, что Белый кусаться не умеет! Собака бывает кусачей не только от жизни собачьей, но и когда такие придурки всем жить мешают! Теперь мы точно знаем: это ты Бетховена отравил! Не лезь больше в наш двор! А то скажу Белому: «Фас!» — порвет твой поганый зад... С тех пор все в селе знают: у нашего двора есть надежный и сильный охранник — пес Белый!

Как часто мы предаемся мечтам! Особенно, когда не все в жизни благополучно. Наше воображение исправляет любые недостатки реальности и создает иллюзию счастья. Но как же порой хочется, чтобы фантазии вдруг материализовались и образы ожили...

Всю весну я выращивала рассаду. Аккуратно и тщательно. Ростки удались. Зеленые всходы радовали глаз. И, пожалуй, это было единственной радостной ноткой в моей молодой, но одинокой и однообразной жизни. Хотя не совсем верно: еще я тешила себя рисованием непонятных абстрактных картинок.

Мечты, мечты...

Это трудно было назвать живописью, скорее успокоением нервов. Приходя с работы, я забиралась на старенький уютный диван, брала пачку девственно-белых листов и, подложив под них потрепанный том Сервантеса, принималась за свои каракули. Рука автоматически водила фломастером по бумаге, а мысли мои, ничем не сдерживаемые, неслись во весь опор. Я видела себя в чем-то развевающемся, малиново-бирюзовом, стремительно идущей по огромному прекрасному саду... Как из-под земли передо мной вдруг появляется ОН — высокий, крепкий, смуглый. "Вы?!"— пораженно вскрикивает он. Я спокойно улыбаюсь, а он нежно целует мне руку... На большее моей фантазии не хватало.

Тем временем на работе не платили зарплату. Приближающееся лето не только сулило радость тепла, но и ставило проблему обновления гардеробчика. А любимые кремовые туфли, стоявшие в прихожей на самом видном месте, напоминали о необходимости сменить набойки. Очередной раз бросила на них взгляд перед уходом на работу. "Подождите, дорогие мои, кругом проблема неплатежей!" — сказала я голосом начальника Петрова.

Теряю голову

На работе было как обычно. Трудились все из последних сил, одни жаловались на нехватку денег, другие ругали начальство, третьи истерично хихикали. Скука. Одна радость — Марья Семеновна принесла, наконец, долгожданную рассаду — кусты пионов.

Заботливо упаковав их в большой пакет, я побрела домой. Нести было не тяжело, но ужасно неудобно. Выходя из метро, я буквально натолкнулась на него. Он был задумчив, элегантно одет, запах его духов был удивителен. Уронив от неожиданности сумочку, я ринулась в сторону, крепко прижимая к себе пакет с рассадой.

— Девушка, подождите! Вы обронили! — услышала я за своей спиной.

Я вздрогнула и остановилась, он подошел, улыбаясь, протянул мне мою сумочку:

— Я вас напугал? Извините! Кстати, меня зовут Слава.

И тут я разглядела его лучше: "Куда же я бегу от такого красивого мужика?!" Он, в самом деле, был хорош. Статный, крепкий, загорелый не по сезону (наверное, горнолыжник). Мы медленно шли с ним от метро. Не помню, о чем говорили. Я только слушала, как музыку, его теплый, бархатный голос, который обволакивал и увлекал меня. Как мы оказались в его квартире, не помню. Я точно потеряла голову от его мужественности и сексуальности. При этом в голове стучала судорожная мысль: "Что же это я делаю?! Совсем сошла с ума!" Но другой голос упрямо возражал: "Ну и пусть, зато ОН — мой!" Любовь наша, вернее, страсть была бурной, как пожар. Комната тонула в звуках забытой музыки Барри Байта. Мне казалось, что я умираю.

Утренние мысли

...Розовато-молочный свет пробивался в щель между шторами и падал на портрет красивой женщины - Ольга Слуцкер фото. Я проснулась, оглядела комнату. Было чисто, аккуратно, за исключением наших разбросанных по полу вещей. На стене висели его фотографии, их было много. Вот он, как я и предполагала, на горных лыжах, вот он прыгает в бассейн, вот он на лошади. Прямо супермен какой-то нереальный. Говорят, что человеческая мысль материальна, что, если человек с сильной волей чего-нибудь очень захочет, то обязательно это получит. Если это так, то я — прямо Копперфилд какой-то! Сама придумала мужика, сама его нарисовала, сама воплотила в жизнь... И тут горькая мысль обожгла меня: "А вдруг я его украла? Украла из другой жизни, у другой женщины?! Ведь ничего не бывает просто так!"

Я боялась дышать, чтобы не разбудить его. Он лежал рядом, его сильные, смуглые плечи были близко-близко. Запах его духов будоражил. Было тепло и сладко. Я как будто продолжала пребывать во сне. Но это была невероятная, сказочная явь! И я испугалась, испугалась наступившего утра, холодного дня, разрушающего пряную тайну ночи. Стремительно поднялась, бесшумно и быстро оделась. Через несколько минут я уже была за дверью.

И снова тоска

И только на улице я поняла, что, вероятно, из-за ремонта в подъезде и своей очумелости я не запомнила или не увидела ни номера квартиры, ни номера этажа. Обратно дороги мне не было.

Вдруг я услышала откуда-то сверху:

— Подожди!

Я подняла голову. Там, высоко, в распахнутом окне маячила его фигура.

— Подожди же! — крикнул он громче.

Его голос прозвучал как гром среди утренней тишины, Но я уже бежала, глотая слезы, боясь разрушить иллюзию счастья или, напротив, отчаянно разрушая его.

А потом все началось опять; работа, безысходность. Вечерами старалась не оставаться дома, чтобы не попадать в плен своей безумной фантазии. Бродила по улицам, ходила по гостям и, кажется, снова научилась нормально воспринимать окружающую действительность. Радость, правда, почти совсем испарилась из моей жизни. Радовали только мои растения, разросшиеся пышным цветом вдоль всех окон.

Как-то на работе Марья Семеновна поинтересовалась; "Ну как там мои пиончики? Прижились?" "Хорошо, хорошо!" — машинально ответила я и тут поняла, что пиончики-то я впопыхах оставила у него! Весь этот месяц я пребывала в странном настроении — то задумчивой мечтательности, то грустного отчаяния. Нереальность происшедшего со мной приводила меня к мысли, что это все мне просто приснилось. Но вопрос о пиончиках вернул меня к действительности, так как оказалось, что, сбегая от вероятного счастья, я еще и забыла драгоценные ростки. Вечерами я машинально вырисовывала свои бесконечные кружочки, треугольники, стрелочки, но цвета все чаще получались черными, фиолетовыми, и лишь иногда яркий желтый лучик выплескивался на листок.

Звонок в дверь

В один из таких вечеров и раздался звонок в дверь. Вернее, не так. Сначала у меня рассыпались фломастеры, и напало вдруг необъяснимое волнение, а потом вдруг раздался звонок. На пороге стоял он. Я не верила своим глазам, просто не могла вымолвить ни слова. С трудом спросила, не узнав при этом своего голоса:

— Как ты меня нашел?

Он протянул из-за спины пакет с моими пионами.

— Я нашел тебя по окнам. Только на твоем подоконнике могло разрастись столько зелени!