Кто из нас лёживал на печи? Место почему-то незабываемое, хоть комфортом современных диванов и кроватей там и не пахнет. В памяти навсегда остаются тепло и запах крестьянской жизни, раньше ощутимой и ежедневной. Кирпичики эти, накрытые старыми одеялами и овчинами, согревали и лечили, на некоторых остались детские рисунки, нацарапанные сломанным перочинным ножом. Теперь всё это ушло в небытие. Ничего не попишешь, жизнь изменчива, и её не спрячешь в сейф. Но вот вопрос, какие образы невольно всплывают в воображении при взгляде на русскую печь? Думается, слева от неё будет стоять Емеля, а справа – Илья Муромец.

Первый просто отлёживает бока, и у него всё получается, благодаря щуке. Золотая рыбка – не пиранья, но диалог с ней приводит к плачевным результатам. Щука же имеет острые зубы, но покладистый характер. И Емеля, не спрыгивая с тёплого места, вкушает всё обилие, доступное его горизонту. Критики не раз высказывались о наклонностях русской души, показанных в этой сказке. Желания её немудрены – иметь всё, не спускаясь с печи. Но это отнюдь не является лишь русской особенностью.

Горшочек, в котором не заканчивается каша, мягкий ковёр-самолёт, скатерть, всегда полная яств – да мало ли чего ещё. Волшебные плоды, дающие либо молодость, либо способность понимать язык животных. В конце концов, есть окладистая борода старика Хоттабыча. В этом отношении русские – такие же люди, как и все остальные. Они грезят об отдыхе от изнурительного труда и полунищей жизни и хотят получить бонус, в котором есть всё и сразу. Но есть мнение, что поверье старательности – не преграда. Можно весь день валить лес, проводить ревизию склада или проверять ученические тетради, а на ночь слушать, сладко зевая, бабушкины сказки. Возьмём Илью Муромца! Сие уже не видение, а предсказание. Повесть об Илье – памятник, распознанный в скале, а скала – это народ российский.

Не из лени лежит он на печи. Он – расслаблен. Богатырское тело, беспомощно лежащее на постели. Печальнее картину трудно представить. Старики-родители гнут спину ради полушки хлеба, а сын не в состоянии им помочь. Господи, почему же Ангел Твой навещает только купель Вифезды, и никогда не появляется в окрестностях Среднерусской равнины! Но что это? То ли ветер воет, то ли люди поют. То неведомые калики перехожие идут недалеко от дома.

Одним Бог даёт духовную силу, иным – физическую. Нужно совмещать таланты, ведь никому не достанется всё, но каждому – своя толика. Немощные телом, пилигримы могучи в молитве. Они не привязаны к одному месту, странничество – это оттенок волонтёрской смерти ради Господа и родник силы духа. На их просьбу попить воды Илья, скорее по привычке во всём слушаться старших, ступает бесчувственными ногами на пол и – диво дивное. Потихоньку, но всё увереннее, он движется к колодцу, приносит воды каликам и пьёт сам, с каждым глотком чувствуя прилив сил. Дальнейшее всем известно. Вчерашний инвалид становится воином и заступником родной земли.

Думается, что каждый из нас уже многое совершил, но дел ещё впереди – целина непочатая. И все мы – народ богатырский и смышлёный, лежим на тёплой печи не от апатии, мечтая о бесплатном благоденствии. Просто вертимся с боку на бок и слушаем, не донесётся ли до нас отдалённая песня паломников? Нас должен поднять лишь молебен и несколько глотков воды из своего же источника.

Давным-давно сложил народ предание, давненько его рассказал, а слова до сих пор в воздухе журчат, да и суть их не состарилась.

Деревня у нас не большая и как водится в таких поселениях, все друг друга хорошо знают, дружат, а в случае чего и помогают. Вот и выручала всех каждое лето баба Нюра.

По правде сказать, ее то и бабкой трудно было назвать – еще не старая и довольно бойкая женщина 50-ти лет которая построила скромный домик на окраине и переехала к нам на постоянное место жительства лет десять назад. По образованию она была химиком, а свое внезапное решение сменить городскую суету на однообразие сельской жизни объяснила односельчанам просто: « Я теперь не Анна Михайловна, а бабушка Нюра, так как у меня внук родился. Вот я и буду тут жить, что бы каждое лето он ко мне на отдых приезжал». Ну, дело как говориться житейское – захотелось человеку домик в деревне иметь, нам то что, мы хорошим людям всегда рады. И прочно нарекли новую односельчанку бабой Нюрой.

Спустя пару лет, как обжилась в деревне баба Нюра, стал каждый год на лето к ней внук приезжать – Антошка. Озорной мальчишка, который с радостью уплетал всякие вкусности с огорода. А надо отдать должное, огород у бабы Нюры всегда был ухожен и давал хороший урожай, так как она буквально из ничего используя свои знания по химии делала то удобрения, то «отраву» от жуков. Вот и мы повадились ходить к ней за этими чудо - препаратами, которыми она всегда щедро делилась, абсолютно бесплатно. А этим летом вдруг баба Нюра заявила: «Дать препараты бесплатно не смогу. Нам с внуком деньги нужны. Нужно купить голд Архейдж». И озвучила цену.

Честно говоря, вначале мы подумали, что она мозгами тронулась. Потом решили, может подарок хочет какой-то внуку сделать. В итоге пришли к мнению, что, так как она из города, то решила приобрести что-то страшно ценное, что бы Антошке в наследство оставить.

Осенью баба Нюра сильно простыла и разболелась совсем. Мы решили по очереди ходить к ней и помогать по хозяйству. И как то вечером, собралось нас человек пять у нее. Все дела вроде переделали и решили, чтобы не скучно было посидеть чаю попить, да вечерок скоротать. И тут наша Настасья возьми да ляпни: « Тебе, баб Нюра, теперь и помирать то не страшно. Голд Архейдж ведь купила. Внук тебя теперь вечно помнить и благодарить будет». Мы все переглянулись, а баба Нюра наконец-то раскрыла страшную тайну и поведала нам, что это за голд Архейдж такой и зачем он нужен.

Веселые посиделки тогда вышли и больная сразу после этого пошла на поправку. Мы же до сих пор подтруниваем по-доброму над ней, как она внука выручала.

Здравствуй, папа, родной... как ты там?..
Самый любящий в мире мужчина..
Знаешь, если года посчитать,
У тебя сейчас были б морщины...

Я бы их целовала шутя
Или ныла в рукав, когда плохо.
Ты шепнул бы, что годы летят,
Только я всё такая ж дурёха...

Ты мне сниться совсем перестал.
Не приходишь - скажи мне, так надо?
С ливнем весточку дай - как ты там?.. -
Я ей буду отчаянно рада.

Я тебе расскажу, как живу,
Что пишу, с кем не жду больше встречу...
И что еле держусь на плаву,
Всё надеясь, что `время залечит`.

А оно мерно тикает в такт,
Долго шьёт оно швы - не для слабых.
Знаешь, если года посчитать...
Седина тебе очень пошла бы...