Мужество

Любой из нас видел мужественных людей. К ним можно отнести пилотов, как военных, так и гражданских, боксёров и борцов, моряков и космонавтов. Одного или двух удалось увидеть вживую, остальных – по телевизору. Их профессии сами по себе подразумевают мужество. Но и в обыденной жизни твёрдость духа – черта весьма полезная. В случае опасности отважный человек идёт на неприятеля молча и бесстрастно, и при определённом навыке смельчак может стать автором хорошего нокаута.

Но как быть, если недруг – не мужчина, и крепкие кулаки не помогут? И на женщину он ничуть не похож, так что от букета и красивых слов придётся воздержаться. Что делать, если враг, собственно говоря, не человек, но атакует тебя вполне реально и ведёт войну без передышки? Если противник – болезнь? В этом случае разговоры о мужестве как-то сразу идут на убыль.

Вам довелось видеть несгибаемых больных? Об одном из них этот рассказ.

Священник наведался к нему в дом по просьбе его супруги. Звали его Иваном Фёдоровичем, и лежал он на просторной и опрятной постели в большой и нарядной харьковской квартире. За окнами привычными звуками шумел, трезвонил и гудел нагретый летним солнцем город, которому так не хватало зелени и чистых мостовых. Люди сгоняли с балконных перил надоедливых голубей. Причудливые облака плыли по небу, будто желая быстрее достичь зелени полей. А здесь, на третьем этаже пятиэтажного дома, было свежо и чисто, поблёскивал австрийский паркет, в клетке волнистый попугай с довольным видом грыз кусочек мела, и в большой постели лежал разбитый параличом мужчина лет пятидесяти.

Батюшка причащал его в свой первый приход. Потом было соборование, и снова причащение. Но главное – они разговаривали. Фёдорович был парализован после автокатастрофы. Жена ушла от него почти сразу, сославшись на молодость и желание жить, а не ухаживать за говорящим растением. Печально, но пожить долго ей не удалось – через год с небольшим разбилась насмерть в похожей автомобильной аварии. Теперь с Фёдоровичем жила другая женщина, ставшая настоящей женой и другом, способная проявить любовь тогда, когда большинство просто убегает. Когда священник и больной познакомились, его ноги уже омертвели. Руки служили, и переворачиваться с боку на бок он мог своими силами.

Иван Фёдорович был привычен к порядку, жена часто посещала его с мылом и бритвой, систематически делала массаж и содержала дом по-немецки аккуратно, разве что с долей русской душевности. Поразительным был тот факт, что инвалид самолично зарабатывал. Он, будучи докой в юридической области, придумывал и совершенствовал различные схемы отправки людей за границу, открытия среднего и крупного бизнеса и так далее. Дом его был наполнен посетителями и голосами, так что скучать не приходилось.

Руки слушались Фёдоровича неодинаково. Левая сгибалась и функционировала намного хуже правой. Пальцами правой руки он нажимал на кнопки телефона, временами прерывая духовные беседы с иереем ответами на звонки с разовыми консультациями. А священник в это время смотрел на него широко открытыми глазами, стараясь не выказывать слишком явного восхищения. На месте этого неподвижного юриста сотни людей уподобились бы пронзённому цыганской иглой воздушному шару, сморщенному и унесённому сквозняком в окно. А наш больной смотрел орлом, разве что крыльями не хлопал.

Но болезнь прогрессировала. Паралич захватывал новые территории, сантиметр за сантиметром превращая тело Фёдоровича в оцепенелое подобие древесины. А он по-прежнему излучал веселье и бодрость. Был твёрд. По-настоящему.

Иерей не был чудотворцем, и молитвы его не вернули больному здоровье.

Они встречались еще какое-то время, вели беседы. Затем жизнь развела их в разные стороны, чтобы года через два снова устроить встречу. Фёдорович проживал уже в другой квартире, такой же ухоженной и чистой, но менее просторной. Основание для переезда было достаточно прозрачным – прикованному к постели сложно зарабатывать на хлеб. И с бритвой к нему подходила уже не жена, а сиделка. Она его не бросила, нет. Просто однажды пришла смертельная усталость, и Фёдорович, не желая видеть, как угасает любимая, с трудом уговорил её уехать в Швецию. Документы, миграционный канал и маршрут, как водится, разработал и оформил сам. Телефонная трубка почти ежедневно впитывала её слёзы.

О былом напоминал хулиганистый попугай, клюющий своё отражение в маленьком зеркальце. У Федоровича теперь работали только нос и правая рука. Носом он давил на кнопки стоявшего на столике телефона, всё так же красневшего от входящих звонков. И трюмо в прихожей часто отражало недурно одетых гостей, приходящих с озабоченными лицами, а уходящих с довольными улыбками. Но в квартире было грустно.

Не изменились только глаза и голос Ивана Фёдоровича. Он с жадностью слушал новости, задавал вопросы, обсуждал темы и спорил об услышанном. Священник очень привязался к нему, чувствуя некую неловкость оттого, что пришёл на здоровых ногах и, ведя оживлённый разговор, жестикулировал руками.

Всех, с кем свела жизнь, не упомнишь. Но некоторых забыть не получится. Человек бывает очень миловидным, очень зажиточным, очень безобразным или очень убогим. Он может прослыть очень добросовестным или, напротив, очень гнусным. Однозначно, если к оценке человека можно пристегнуть слово «очень», шансов забыть его у вас останется немного.

Иван Федорович был очень мужествен. Альпинисты и покорители водных глубин, морские пехотинцы и лётчики-испытатели незаметно оттесняются в сторону, уступая место мужчине, лежащему на кровати рядом с телефоном. В его глазах нет хандры, и голос не дрожит. Даже на хлеб он зарабатывает сам, тыча носом в кнопки и шевеля извилинами мозга.

О таких людях стоит иногда вспоминать перед сном, чтобы, проснувшись прекрасным утром, обеими руками отшвырнуть от себя одеяло и встать на обе ноги. Чтобы устыдиться нытья и бессилия, которые частенько берут верх над здоровыми и сильными людьми, в то время как слабые и хворые на одной силе воли обходят их по жизни.





Шарах: 100 200

Рейтинг популярности - на эти заметки чаще всего ссылаются:

E-mail подписка: